Владимир Леонидович Воейков

На кафедре биоорганической химии биофака МГУ проводятся эксперименты по воздействию на воду. Причем ученые не отказываются иметь дело с людьми, которые заявляют, что могут на расстоянии изменить ее свойства. Но не люди, а вода является главным объектом исследований. О буме воды в большой науке обозревателю "МН" рассказал профессор кафедры, доктор биологических наук Владимир ВОЕЙКОВ.

Владимир Леонидович, трудно поверить, что в МГУ, святая святых фундаментальной науки, имеют дело с экстрасенсами. Что представляют собой ваши эксперименты?

Несколько человек обратились к нам с просьбой за собственные деньги проверить их способности. Мы провели эксперимент, который состоял в следующем: разделили воду, находившуюся в сосуде, на две порции и разместили их в разных местах в лаборатории. Испытуемым, которые находились совсем в другом месте, но бывали у нас раньше, сообщили, где точно находится одна из порций. Таким образом, "воздействие" осуществлялось на расстоянии. В чем оно состояло, я не знаю, но результат был налицо - в экспериментальной половинке воды окислительные процессы пошли в 2?3 раза быстрее. Проводили мы эксперименты и с пробами крови, там после воздействия эти процессы активизировались в десять раз. Мы вели протокол, все документы существуют.

Один из участников проверялся уже во многих местах, в том числе и на Западе - в Швейцарии у него косметологическая клиника, где исправляют дефекты внешности без хирургического вмешательства.

И, конечно, никаких намеков на объяснения?

Объяснять этот эффект я не берусь. Как именно испытуемый воздействует, что делает и ощущает - не знаю. Моя задача - исследовать, действительно ли свойства воды изменились. Если бы человек находился в лаборатории, еще можно было бы пофантазировать: звуковые колебания, пассы руками, тепловая энергия, микроволны... Но когда его и сосуд с водой разделяют 2 тыс. км, у меня нет даже предположений. Сейчас не существует полноценных научных идей, которые могли бы объяснить и это воздействие на больших расстояниях, и многое другое. Можно только констатировать факт, проводить эксперименты, но изучить механизм пока нельзя.

С вашей точки зрения, "заряженная вода" - это не полный бред?

Смотря что под этим понимать. Вода (хотя не всякая) может "потреблять" кислород, то есть окисляться, - это достоверно известно, мы уже много лет проводим эксперименты. Во время реакции окисления высвобождается энергия. Часть ее, как оказалось, накапливается в воде, и вода становится биологически активной и чувствительной к различным слабым воздействиям, например, к излучению. И такую воду можно "программировать" - то есть направить в нужную сторону характер тех реакций, которые в ней протекают. Эта вода будет обладать особыми свойствами.

Можно воздействовать, например, колебаниями, в том числе звуком. Сотрясение воздуха с определенной ритмичностью, которое резонирует с процессами, протекающими в воде, изменит ее свойства. Это не каждый человек может сделать, и не на любую воду можно воздействовать. Например, ее можно до такой степени очистить, деструктурировать, что она становится "мертвой".

Все это звучит не слишком по-научному, если не принимать во внимание, что буквально в последнее десятилетие, когда интерес к молекуле Н2О резко возрос, учеными были получены новые фундаментальные знания о свойствах, строении воды, которые пока не попали в учебники.

До последнего времени биологическая наука занималась в основном систематикой, составлением "гербария", вплоть до молекулярного уровня. Живой организм рассматривался лишь как набор генов, белков, углеводов. Теперь началось исследование их совокупности. Идет переход к несопоставимо более сложной фазе - изучению процессов. И оказалось, что вода здесь играет гораздо более важную роль, чем та, что отводилась ей прежде. Биология на протяжении всего своего развития упускала из виду эту одну из самых важных молекул. С точки зрения книг, статей, учебников все реакции в организме как будто бы протекают на листе белой бумаги или в вакууме. На самом деле они ведь происходят в воде. Можно ли, углубляясь в тонкое строение молекул, не учитывать этот живой океан? Это очень сложная система - не бывает воды как таковой, она каждый раз разная, в ней растворены газы, соли, биомолекулы. То есть вода структурирована. Передовая область сегодня - это как раз изучение структуры, динамики, реакций, протекающих в воде.

В конце октября в Вермонте состоится первая крупная конференция, посвященная специально исследованиям воды с точки зрения биологии, биохимии, биофизики и т.д. Кстати, Россия в этих исследованиях занимает лидирующие позиции, и не случайно организаторы конференции (Университет штата Вашингтон) стремятся привлечь туда как можно больше наших ученых. А только что в Петербурге прошел конгресс "Слабые и сверхслабые поля и излучения в биологии и медицине". Он проводится четвертый раз, и с каждым годом все большее внимания уделяется воде. Это не случайно. Воздействие на человека электромагнитных излучений - доказанный факт. Но до последнего времени было неясно, а на что именно они действуют? Такого рода воздействия с точки зрения силы, интенсивности - слабые, а эффект могут производить сильный. Это "маленькие пульки", которые должны попасть в какую-то очень большую мишень.

Это и есть вода?

Да, они действуют через водные системы. Но это должна быть не просто вода, а особая, где протекают свободно-радикальные реакции. Свободный радикал по своей природе - микромагнит. И если внешние магнитные поля изменяются, то эти реакции в воде, из которой в основном и состоит живой организм, начинают течь по другому руслу. К счастью, наш организм довольно жестко регулируется, поэтому сбить его с толку можно лишь повторяющимися воздействиями, наложенными одно на другое. Если человек находится в стабильном состоянии, они оказывают тренирующий эффект, это встряска, в результате которой здоровый организм станет еще здоровее. В состоянии же дисбаланса это воздействие приводит к ухудшению. В медицине даже появился новый термин - десинхроноз, то есть нарушение взаимозависимости процессов организма в ответ на действие внешних разрушающих факторов. Отсюда появилась и резонансная медицина - слабые воздействия (магнитные, звуковые, физиотерапия, гомеопатия), - возвращающая организму привычный ритм.

Можно ли все это зафиксировать, перевести, так сказать, на материальную основу?

Методы изучения этих сложных процессов только-только появляются. Возьмем, к примеру, гомеопатию. Как может действовать вещество, когда ни одной его молекулы в растворе нет?! С точки зрения традиционной химии, физики не может. Однако сейчас разработаны новые физические методы (это было представлено на конгрессе), которые дают возможность четко отличить растворы, в которых исходно содержались определенные вещества, от тех, где этого вещества никогда не было. Они показывают, что вода сохранила память о веществе, которое когда-то было в растворе, несмотря на сильное разведение.

Один из ваших докладов был посвящен "биоэнергетике воды". Что это такое?

Вода - это не только основная воспринимающая субстанция, но и главное наше "топливо", определяющее энергетику живого организма. Энергия получается, как известно, в результате окисления. При горении она выделяется в виде света, а при тлении - в виде тепла. Классическая биоэнергетика рассматривает только процесс тления, когда энергия выделяется маленькими порциями. Но в живом организме протекают и процессы горения, однако до самого последнего времени эти реакции рассматривали исключительно как патологические. Они связаны с так называемыми свободными радикалами, активными формами кислорода, и борются с ними с помощью антиоксидантов. Это сейчас модное слово. Получается, антиоксидант - это нечто, что препятствует окислению, но ведь именно в результате окисления мы и получаем энергию. Значит, он лишает нас энергии?! За счет чего же будем жить? К счастью, это не так, и на самом деле антиоксиданты являются стимуляторами горения, просто далеко не все это понимают. Тот же витамин С - мощнейший активатор кислорода.

Я исхожу из того, что наша биоэнергетика основана именно на горении. Вода, из которой состоит организм, может гореть, то есть напрямую окисляться кислородом. И эта реакция идет в крови непрерывно благодаря антителам - молекулам, которые борются с чужеродными факторами. Однако горение может быть как полезным, так и вредным. Можно "сгореть заживо" - когда в организме начинается аутоиммунная реакция, чрезмерная активация иммунной системы. Но это случается редко, гораздо чаще организм не горит, а "тлеет" - это не что иное, как хронические болезни. И бороться с этим нужно при помощи активного кислорода - воздуха, обогащенного озоном, люстры Чижевского, ионизаторов. И питьевая вода может положительно влиять на организм, поддерживать процессы горения - например, вода из источников, горных потоков. А "пустая", энергетически бедная вода может, напротив, отнять энергию.

Все это и многое другое выдающиеся умы высказывали еще несколько десятилетий назад, но никто не принимал их всерьез. И только сейчас мы заново открываем этот громадный, почти неизвестный нам континент, но уже с позиций экспериментальной науки.

Отношение к этой тематике и сейчас не однозначное. Вряд ли вам удастся получить на подобные исследования много грантов...

Гранты на квантовую физику впервые начали выделять военные ведомства, кстати, и на эту тематику - тоже. Начинает выделять деньги бизнес. Конференция в США, о которой я упоминал, проводится под эгидой крупной высокотехнологичной компании "Вермонт-фотоникс". А мы над этой темой работаем в основном по хоздоговорам. В конце этого года под Москвой начнет работать завод по производству различных напитков, где будет цех по выпуску "биологически активной" воды (содержащей активный кислород). Мы проводим анализ этой воды, даем рекомендации, как оптимизировать технологический процесс. Так что находятся бизнесмены и на Западе, и в России, которые понимают, что нефть рано или поздно кончится, а вода - вечна.

Профессор МГУ им. Ломоносова, д.б.н., биофизик, специалист по воде (Россия)

В 1968 году В. Л. Воейков окончил Биологический факультет МГУ им. М.В.Ломоносова с дипломом с отличием по специальности «Биофизика». В 1971 году там же защитил диссертацию на соискание степени кандидата биологических наук. С 1971 по 1975 год работал младшим научным сотрудником . C 1975 года — доцент кафедры биоорганической химии Биологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, а с 2003 года по настоящее время – профессор . С 1978 по 1979 год он выполнял научно-исследовательскую работу на факультете биохимии и медицины Университета Дюка (Duke University), Северная Королина, США под руководством профессора Роберта Лефковица (Нобелевский лауреат 2014 года).

В 2003 г. защитил в МГУ докторскую диссертацию «Регуляторная функция активных форм кислорода в крови и в водных модельных системах» по специальностям Физиология и Биофизика.

В 2007 г. награжден 1-й премией им. Жака Бенвенисте на 7-й Международной Крымской конференции «Космос и Биосфера»; В 2013 году был награжден золотой медалью ПРИГОЖИНА, учрежденной University of Siena и the Wessex Institute of Technology (Great Britain);

В.Л.Воейков поддерживает и продолжает идеи таких ученых как Эрвин Бауэр , Александр Гурвич , Альберт Сент-Дьёрди , Симон Шноль , Эмилио дель Джудиче, постоянно сотрудничает с Дж.Поллаком (University of Washington, Seattle, USA), М.Чаплином (Professor of Applied Science, London South Bank University, UK).

Основные области научных интересов Владимира Леонидовича: физико-химические основы биологической активности, свободно-радикальные и колебательные процессы в воде и их роль в биоэнергетике. В.Л. Воейков является почетным работником Высшего образования Российской Федерации, членом Научного Совета Международного Института биофизики в Нейссе (Германия), членом SPIE (Международное общество оптической техники, США) и Всероссийского биохимического общества.

Основные направления работы исследовательской группы, возглавляемой В.Л.Воейковым:

— модельные фотобиохимические реакции, среди которых реакция Гурвича и реакция Майяра ;

— работа с живой кровью, направленная на выявление системных характеристик крови, выявляемых по характеру биофотонной эмиссии и по параметрам динамики оседания эритроцитов;

— влияние на живые системы и неравновесные водные системы сверхнизких концентраций биологически активных веществ и сверхслабых электромагнитных излучений;

— окислительно-восстановительные и колебательные процессы в водных системах. Работа направлена на подтверждение ключевой роли воды в процессах жизнедеятельности, в частности в биоэнергетике.

Владимир Леонидович Воейков (р. в 1946 г.), биофизик с химическим мышлением, неожиданно для себя пришел к выводу, что подход Опарина содержит гораздо больше ценного, чем думали в последние полвека. Разумеется, речь не о «принципе слонопотама» (п. 7-2*), а о том, что, как оказывается, в «первичном бульоне» действительно могли идти многие реакции биопоэза. Прежде всего это могли быть реакции поликонденсации (полимеризации с затратой энергии и выделением воды), источником энергии для которых служит механическое движение воды. При движении ее через сверхтонкие поры идет ее диссоциация, и гидроксилы образуют перекись водорода в неожиданно больших (свыше 1%) концентрациях; она и служит окислителем. Часть перекиси разлагается на O2 и H2.
Для необратимости этих реакций требуется сток продуктов. При поликонденсации он достигается сменой условий среды; а при разложении перекиси O2 и H2 уходят в атмосферу, где O2 остается внизу и служит основным окислителем (Voeikov V.L. Reactive oxygen species, water, photon, and life // Rivista di Biologia / Biology Forum 94, 2001).
Поликонденсация является одной из форм первичной самоорганизации, возможные механизмы которой Воейков рассмотрел в своей докторской диссертации (Биофак МГУ, 2003).
Однако проблемы биопоэза как целого этим, разумеется, не решаются: надо еще понять, как и почему полимеры могут собираться в то, что нужно для жизни. Ленинградские физиологи Д.Н. Насонов (ученик Ухтомского) и А.С. Трошин (ученик Насонова), а вскоре и Гилберт Линг (прибыл в США из Китая), разработали в середине XX века концепцию клетки, во многом про
тиворечившую общепринятым взглядам. Главное для нас в ней то, что клетка - не раствор, удерживаемый ее оболочкой, а желеобразная структура (гель), активность которой и определяет работу клетки.
В настоящее время эта теория6^ весьма продвинута и дает понимание многих вопросов цитологии. Основой работы всех клеточных механизмов (транспорт ионов через границу клетки, деление клетки, расхождение хромосом и т.д.) признаётся локальный фазовый переход.
Если признать, что полость клетки - не раствор, а гель, то меняется вся проблематика биопоэза: вместо праздных размышлений о том, как из молекул “бульона” мог сам собой сложиться первый набор с нужными для данной модели биопоэза качествами, ставится довольно реальная задача - понять, как был устроен нужный для рождения жизни гелевый комплекс.
Его не следует представлять себе как клетку и лучше называть эоби- онтом (этот термин в 1953 г. предложил Н. Пири).
Первая трудность биопоэза, которая отпадает в концепции геля: нужные концентрации веществ и их ионов задаются не оболочкой эобионта, а самой его структурой. Никакие «насосы» для начала жизни не нужны.
Вторая трудность - как первые белки и нуклеиновые кислоты сложились в нужные спиральные конструкции - отпадает при уяснении того факта, что спирали задаются квазикристаллической структурой воды.
Главное - вода проявляет ту самую активность, на которой зиждится всё живое. Проявляет сразу в двух совсем различных формах: во-первых, структура воды определяет пространственную структуру макромолекул и организует их взаимодействие, а во-вторых, вода служит источником и носителем активных форм кислорода (АФК) - таково общее обозначение для частиц, содержащих кислород с неспаренным электроном (гидроксил, перекись водорода, озон, C2 и др.).
Гашение АФК, достигаемое путем спаривания двух неспаренных электронов при соединении двух свободных радикалов, является, по Воейкову, основным и исторически первым источником энергии жизни (АТФ появилась позже - см. п. 7-7**). АФК всё время возникают и тут же исчезают - либо используются в реакции метаболизма, либо, если таковой потребности в данный момент в данном месте нет, просто гасятся; причем для гашения в клетках всех организмов есть особые механизмы.
Такой процесс рождения и гибели АФК напоминает мне флуктуации квантового вакуума (Воейков с этой аналогией согласился).
61 Так именует свое построение американский физхимик Джералд Поллак (Pollack G.H. Cells, gels and engines of life; a new, unified approach to cell function. Seattle (Washington), 2001; готовится русское издание под ред. В.Л. Воейкова). На самом деле речь идет об одном аспекте будущей теории: рассмотрена абстрактная клетка; разнообразие клеток (например. способов деления) игнорировано, и неясно, как его в эту концепцию включить. Слишком упрощены роль мембраны и ранняя эволюция клетки.

Главным окисляемым субстратом биохимии является сильно структурированная вода, продуктом окисления - слабо структурированная вода, а источником энергии - гашение АФК. Акт структуризации воды есть акт накопления энергии, акт ее деструктуризации высвобождает энергию для биохимической реакции. Можно сказать, что именно включение данного процесса в реакции геохимического круговорота, повлекшие усложнение веществ, знаменовало переход химической активности в биохимическую. Подробнее см.: [Воейков, 2005]. Если вспомнить, что дыханием именуется окисление субстратов с целью метаболизма, то тезис Воейкова

«Жизнь есть дыхание воды» вполне можно принять. Разумеется, это не определение жизни, а указание на первый и главный биоэнергетический процесс, а также на главное направление поисков решения загадки рождения жизни.
Начнем с того, что коацерват является крохотной порцией водного геля, но гель может заполнять и крупную структуру (например, лужу). Если добавить, что над водой, в воде и в геле изобилуют АФК, то, как увидим, проблема начальных стадий биопоэза значительно упрощается.

Рабочее Совещание “"Сверхслабые воздействия на физико-химические и биологические системы. Связь с солнечной и геомагнитной активностью". 6-8 мая 2002 года, Крымская Астрофизическая обсерватория НАН Украины

В.Л. Воейков

Стенограмма лекции

Роль динамических процессов в воде при реализации эффектов слабых и сверхслабых воздействий на биологические системы

Я очень рад возможности оказаться в этом замечательном месте. Здесь так все красиво, так все необычно, так все возбуждает, но единственный недостаток – это то, что здесь довольно далеко открытые источники воды.

Мой доклад будет посвящен тому значению, той роли, которую играет вода в нашей жизни, в жизни каждого отдельного человека, в жизни всех живых существ, И всем хорошо известно, что без воды « и ни туды, и ни сюды». Но так уж получилось, что если говорить о роли и значении воды в биологических исследованиях, то, пожалуй, до самого последнего времени изречения Альберта Сцент-Дьерди и по поводу того, что биология забыла о воде или никогда не знала о ней и если перевести вторую часть его фразы «биология еще не открыла воду», то они до самого последнего времени были весьма справедливы.

Рисунок 1. Вода – реакционная среда процессов жизнедеятельности или субстанция их порождающая?

Как видно на рис.1 (левая часть) мы на 70%, больше, чем на 2/3, состоим из воды. Самые важные части человеческого организма, организма любого другого животного, растения, в общем, всех живых существ – это вода. И вот, действительно, биохимики очень мало знают о воде, как и рыба, которая плавает в воде, по-видимому, очень мало знает о среде своего обитания. Посмотрим на то, чем занимается сегодня очень серьезная, продвинутая, изучившая массу тонкостей и деталей биохимия. Я приведу в качестве иллюстрации чрезвычайно упрощенную картинку (рис.2), которую, наверно, многие студенты-биологи, биохимики, биофизики видели и учили наизусть по поводу самых разнообразных взаимодействий, регуляторных взаимодействий, которые осуществляются в клетке. Рецепторы воспринимают молекулярные сигналы со стороны внешней среды в виде различного рода гормонов, затем включается масса разнообразных регуляторных факторов, механизмов, вплоть до того, что начинает меняться экспрессия генов в клетках, и она тем или иным образом реагирует на внешние воздействия.

Рисунок 2. Современные представления о молекулярных механизмах регуляции клеточной активности.

Но из этой картинки, которая, действительно иллюстрирует представления сегодняшней биохимии, может сложиться впечатление, что все многочисленные взаимодействия и тщательно изученные структурные компоненты живой клетки обитают как бы в вакууме. Что является средой для всех этих взаимодействий? В любом учебнике биохимии, в любом учебнике химии как бы подразумевается, что, конечно – это жидкая среда, конечно, что эти все молекулы не витают независимо друг от друга, хотя предполагается, что они всего-навсего диффундируют в водной среде. И только в самое последнее время стало приниматься во внимание то, что действительно все эти взаимодействия молекул друг с другом осуществляются не просто в неком безвоздушном пространстве, и не просто в некой абстрактной воде – среди неисчислимых молекул Аш два О, а что молекулы воды и сама по себе вода, как тонко структурированная субстанция, играет важнейшую роль в том, что происходит в живой клетке, и в том, что происходит в любом организме и вода, вполне возможно, является главным рецептором, главным «слухачем» того, что происходит во внешней среде.

За последние 10 – 15 лет стало появляться все больше и больше данных о том, что вода в воде на самом деле вовсе не представляет из себя некий газ со слабо связанными друг с другом отдельными частицами Н 2 0, которые на исчезающе малые промежутки времени друг с другом слипаются водородными связями, образуя так называемые мигающие кластеры (правая часть рис. 1), а затем рассыпаются снова. Время жизни таких структур в воде до последнего времени считалось чрезвычайно малым и, поэтому, естественно, не предполагалось, что вода может играть какую-то структурную, важную организующую роль. Сейчас стало появляться все больше и больше физико-химических данных, которые свидетельствуют, что в воде, в жидкой воде существуют довольно много самых разнообразных устойчивых структур, которые можно назвать кластерами.

Вообще, в последнее время появилось целое направление химии – кластерная химия. Кластерная химия появилась не только в связи с водой, даже не столько в связи с водой, но она стала приобретать достаточно важное значение. И вот, раз уж речь зашла о кластерах, я хотел бы показать вам один пример кластеров, сейчас, может быть, наиболее тщательно изучаемых, так называемые углеродных кластеров, которые называют фуллерены, или другая форма этого углеродного кластера – это нанотрубки.

Что собственно из себя представляют кластеры? И когда речь пойдет о воде, тогда то, что узнали в химии по поводу химии фуллеренов, точнее сказать, химической физики фуллеренов, по-видимому, может иметь отношение к воде. Всем хорошо было известно до середины 80-х годов, что углерод может существовать в двух основных модификациях: графит – плоские такие углеродные панели и алмаз с тетраэдрической структурой углерода. И вот в середине 80-х годов было обнаружено, что в определенных условиях, когда углерод превращают в пар, а затем быстро этот пар охлаждается, то появляются некие структуры, которые назвали фулерены или баки-боллз, такие мячики имени американского архитектора, Бакмейстера Фуллера, который строил задолго до открытия фуллеренов дома, похожие на позднее открытые фуллерены. Оказалось, что фуллерен – это молекула, состоящая из нескольких десятков атомов углерода, соединенных друг с другом своими связями, как показано на рис.3.

Рис. 3 Фуллерен и нанотрубка – объемные полимеры углерода

Вот желтенькие здесь – атомы углерода, белые и красные палочки – это валентные связи между ними. Самый известный фуллерен включает 60 атомов углерода, но очень устойчивые шарики можно строить из других наборов атомов углерода. Фуллерены и нанотрубки и являются примерами кластеров, а собственно под кластером подразумевается вот такая замкнутая, объемная архитектурная молекула, которая, не похожа на известные нам планарные молекулы. Вот такого рода кластеры обладают совершенно удивительными свойствами с точки зрения их химической активности, точнее сказать их каталитической активности, потому, что химически эта молекула обладает чрезвычайно низкой активностью, но в то же время она может катализировать массу разнообразных реакций. Эта молекула способна, по-видимому, выступать в роли трансформатора энергии. В частности, она может выступать в роли трансформатора низкочастотных радиоволн в высокочастотные колебания, вплоть до колебаний, которые способны вызывать электронные возбуждения. Другая форма такого кластера – нанотрубка, ими сейчас усиленно занимаются инженеры, пытающиеся создавать новые поколения компьютеров, поскольку она обладает сверхпроводящими свойствами в определенных условиях и т.д.

Почему я остановился на этих двух молекулах? Во-первых, они очень устойчивые, их можно выделять, их можно тщательно исследовать, изучать и ими сейчас очень много занимаются. Во-вторых, эти молекулы, эти кластеры, отражающие совершенно новые свойства химической, физической материи таковы, что их даже некоторые считают новым состояниям вещества. Я рассказал очень коротко об этих фуллеренах, об этих нанотрубках только в связи с тем, что в самое последнее время стало появляться довольно много моделей воды, которые чрезвычайно похожи по своей организации на эти самые фуллерены и нанотрубки.

Рис. 4 Возможная структура кластеров воды

Сейчас в литературе, посвященной квантовой химии, приводятся много разнообразных форм водных кластеров, начиная с кластеров, которые включают в себя 5 молекул воды, 6 молекул воды и так далее. Вот это из работы английского физико-химика Мартина Чаплина (рис.4). Он рассчитал, какого рода кластеры наиболее вероятно существуют в воде и предложил, что там может присутствовать целая иерархия довольно устойчивых структур такого рода. Блокируясь друг с другом они могут достигать громадных размеров, включающих в себя 280 молекул воды. В чем особенность такого рода кластеров? Чем они отличается от общепринятых, стандартных представлений о молекулах воды? На рис 1 справа представлены молекулы воды в «стандартном» виде. Красненький кружок – это атом кислорода. Два черненьких – это два атома водорода, желтые палочки ковалентные связи между ними, а синие – это водородные связи, которые соединяют атом водорода одной молекулы с атомом кислорода другой. Вот одна молекула воды, еще одна молекула воды. Кластер – это структура объемная, в которой каждая молекула воды может быть связана с другими молекулами либо одной водородной связью, либо двумя водородными связями, либо тремя водородными связями и возникает некое кооперативное образование, подобное тем, что мы видим на рис. 4. Кооперативное в том смысле, что если вырвать вот из этого сооружения одну молекулу воды, то оно не распадется, в нем еще достаточно связей, несмотря на то, что водородные связи довольно слабые. Но когда много этих слабых связей, они поддерживают друг друга, и если за счет теплового движения одна молекула воды может выскочить, а кластер сохранится, и вероятность того, что какая-то молекула воды займет это место прежде, чем кластер развалится намного, выше вероятности, что развалится весь соответствующий кластер. И чем больше молекул объединяются в такие структуры, тем более стабильными являются эти кластеры. Когда появляются такого рода гигантские молекулы, уже полимолекулы воды, фактически полимеры, водяные полимеры, они обладают высокой устойчивостью и совершенно другими химическими физико-химическими свойствами, чем одна молекула воды.

Вопрос (неразборчиво)

Ответ: Просто посчитайте характерный размер между атомами водорода и атомом кислорода – 1 ангстрем. Длина водородной связи порядка 1,3 ангстрем. А вот что касается этого гигантского кластера (см. Рис. 4), то диаметр ее порядка нескольких нанометров. Таков размер наночастицы в наноструктуре

Вопрос (неразборчиво)

Ответ: Посмотрите, вот здесь достаточно хорошо видно: внутри этой частицы, фактически внутри этого октаэдра, этого додекаэдра и этого гигантского икосаэдра есть полости, в которые, вообще говоря, могут « влезать» отдельные ионы, отдельные атомы газа и т.д. Эти кластеры, объединяясь друг с другом, создают тоже такую оболочечную структуру. Вообще кластеры образуют структуры, которые представляют собой в основном оболочки, а внутри них, как правило, полости. И вот, в частности, по поводу кластеров получены такие данные, допустим, есть кластер из железа, так вот кластер, состоящий из 10 атомов железа способен в 1000 раз активнее связывать водород, чем кластер, состоящий из 17 атомов железа, где железо спрятано внутри. Вообще говоря, кластерная химия только начинает развиваться. И когда мы говорим о водородных связях, то предполагается, что водородная связь – это слабенькое электростатическое взаимодействие: дельта плюс и дельта минус. Дельта плюс на атоме водорода и дельта минус на атоме кислорода. Но недавно было показано, что, по крайней мере 10% водородных связей представляют собой ковалентные связи, а ковалентная связь – это уже объединенные друг с другом электроны. Фактически, вот этот самый кластер представляет собой электронное облако, которое так или иначе организовано вокруг соответствующих ядер. Поэтому структура такого рода обладает совершенно особыми физическими и химическими свойствами.

Есть и еще одно обстоятельство. Часто приводят данные квантово-химических расчетов суперчистой воды, т.е. абсолютно чистой воды, абсолютно без примесей, но надо понимать, что реальная вода никогда такой водой не бывает. Она всегда содержит какого-то рода примеси, она обязательно находится в каком-то сосуде, она не существует сама по себе. Вода, как известно, является самым лучшим растворителем, т.е. если она помещена в сосуд, то она так или иначе что-то воспримет от сосуда. Таким образом, когда речь идет о том, что реально может происходить в воде, то надо учитывать целый ряд обстоятельств: откуда эта вода взялась, каким образом она получена. Получилась ли она в результате таяния, или получилась в результате конденсации, какова температура этой воды, какие газы растворены в этой воде, и т.д. и все это будет влиять определенным образом на состав соответствующих кластеров. Я еще раз хочу подчеркнуть здесь – то, что приведено на этом рисунке – это одна из иллюстрацией того, как принципиально могут быть устроены водяные кластеры. Если взять кластеры Зенина, если взять кластеры Чаплина или Бульонкова, то все они дадут разные картинки в соответствии с разными расчетами. И вот кто-то из исследователей воды, воду, слава Богу, ее исследуют давным-давно, сказал, что на сегодняшний день существует несколько десятков теорий строения воды. Это не значит, что все они неправильные. Все они, возможно, и правильные теории, они просто показывают каково многообразие этой совершенно невероятной жидкости, из которой мы, в общем-то, и состоим.

И вот, говоря и о наличии в воде такого рода кластеров, я еще хотел бы обратить внимание на то, что я пока все еще говорю о структуре воды, которая каким-то образом имеет отношение к кристаллографии. Чаплин посчитал, (см. рис 4) что один и тот же кластер, состоящий из 280 молекул воды, может находиться в двух различного рода конформациях. Конформацией как бы разбухшей и конформацией сжатой, количество частиц в этих конформациях одинаково. Плотность вот этого кластера будет ниже, он будет занимать меньший объем при том же самом количестве атом в нем, чем плотность вот этого кластера. Изменение свойств воды по Чаплину, может быть связано с тем, какое количество, какой процент сжатых и какой процент разбухших кластеров будет находиться в той или иной воде. Энергия перескакивания из одного состояния в другое не очень высока, но какой-то энергетический барьер есть, его надо преодолевать и некие воздействия на воду могут приводить к тому, что этот энергетический барьер можно преодолевать. Когда речь идет о том, еще раз повторяю, что вода состоит не просто из молекул воды, которые «мечутся» с колоссальной скоростью, диффундируют с колоссальной скоростью друг относительно друга, сталкиваясь и разлетаясь в разные стороны, а вода может представлять из себя вот такие «микрольдинки» (это, конечно, не лед, который обладает определенной протяженностью, это действительно определенного рода замкнутые структуры, они могут обладать размерами), то, по крайней мере, появляется путь к пониманию целого ряда совершенно невероятных со стандартной точки зрения явлений, которые связаны со свойствами воды. Явления эти были известны давным-давно.

Например, на основе этих явлений, связанных со свойствами воды, существует целое медицинское направление, которое в свое время доминировало, потом ушло в тень под названием гомеопатия, масса других явлений, связанных с другими свойствами воды. Но такие явления наша академическая наука в течение тех самых 200 лет, в течение которых существует гомеопатия, «заметала под ковер», потому, что исходя из стандартных, общепринятых представлений о структуре воды, точнее об отсутствии у воды какой-либо структуры, их объяснить нельзя. Невозможно представить себе, что в этой обычной воде могут происходить некие события, некие явления, которые описываются такими словами как «память», «восприятие информации», «запечатление». Вот такого рода слова, терминология отвергались академической наукой практически полностью. И вот, наконец, появление новых представлений о структуре воды позволяет объяснить целый ряд явлений или, по крайней мере, найти путь, по которому надо двигаться, чтобы объяснить целый ряд феноменов, о которых я попробую здесь рассказать.

Следующая часть моего сообщения будет посвящена различного рода удивительной феноменологии, знаете как в журнале «Чудеса и приключения». Поскольку первый доклад, доклад Льва Владимировича Белоусова был посвящен работам, связанным с именем Александра Гавриловича Гурвича, то я бы хотел рассказать еще об одном исследовании, которое до последнего периода времени оставалось незамеченным потому, сделанное им открытие кажется совершенно невероятным. Гурвич, изучая сверхслабые излучения, изучая взаимодействия биологических объектов друг с другом за счет низкоинтенсивного, сверхслабого, ультрафиолетового излучения, стал спускаться несколько ниже по уровню сложности, стал пытаться исследовать каким образом излучения могут влиять на какие-либо химические реакции, протекающие в воде. Что за реакции могут развиваться в воде, которую облучают очень слабым световым потоком? В частности, еще в конце 30-х годов, затем эти работы продолжались после войны, им было обнаружено совершенно удивительное явление, которое он назвал размножение аминокислот или размножением ферментов в водных растворах.

Все те, кто кончал среднюю школу, знают, что любые биосинтетические процессы происходят с участием невероятно сложных машин – рибосом, масса ферментов требуется для того, чтобы создать что-либо новое. А вот в экспериментах Гурвича, а затем в более поздних экспериментах Анны Александровны Гурвич, были открыты совершенно удивительные вещи (рис. 5). Брали аминокислоту под названием тирозин (это сложная ароматическая аминокислота) и помещали ее в водный раствор аминокислоты под названием глицин (простейшей аминокислоты), причем помещали туда тирозина исчезающе малое количество, т.е. делали чрезвычайно высокое разведение, при котором тиразин обычными химическими, химико-аналитическими методами не может быть определен. Затем такой водный раствор тирозина в течение короткого времени облучали митогенетическим излучением – очень слабым источником ультрафиолета. Через некоторое время после этого количество молекул тирозина в этом растворе существенно увеличится, т.е. произойдет размножение сложных молекул за счет распада простых молекул. Что при этом происходит?

Процесс до конца не изучен, но можно предположить, хотя с точки зрения «классического» биохимика то, что я скажу – чудовищная ересь: молекула тирозина под действием света, лучше, если это ультрафиолет, переходит в электронно – возбужденное состояние, богатое электронной энергией. Дальше происходит некий этап, не совсем понятно, с чем связанный, который приводит к тому, что молекулы глицина распадаются на фрагменты: NH 2 , СН 2 , СО, СООН. Распалась молекула глицина на фрагменты, которые называются радикалами, свободными радикалами, дальше речь пойдет о них. И вот самое удивительное, что из этих радикалов начинают собираться молекулы по подобию тирозина, гораздо большее их количество, чем исходное количество молекул тирозина.

Для того чтобы из молекул глицина собрать одну молекулу тирозина, надо разрушить 8 молекул глицина. Здесь остатков СН 2 достаточно, чтобы построить одну эту цепочку, но нужно всего один фрагмент NH 2 – вот он сюда сядет (Рис.5) и всего один фрагмент СООН – вот он сюда сядет и нужен еще один фрагмент ОН, который нужно посадить сюда. Т.е. молекула глицина под действием молекулы возбужденного тирозина почему-то разваливается на фрагменты и потом затем почему-то из этих фрагментов собирается не абы что, а именно молекула тирозина. Но остаются лишние фрагменты, которые никуда не могут пристроиться. Появляются куски, которые могут объединяться, давая простые молекулы типа гидроксиламина – там NH 2 ОН, я не буду углубляться в химию, и вот в опытах Гурвичей было показано, что действительно не только увеличивается количество молекул тирозина, но и появляются такие фрагменты в этой системе. Полная загадка. К тому же, если взять не тирозин, а какую-то другую ароматическую молекулу, способную возбуждаться светом, то будет размножаться именно эта молекула. Скажем, так будут размножаться нуклеиновые основания, если на них посветить в этой системе. По-видимому, без участия воды этого рода эксперименты объяснить невозможно. Я на этом остановился, как на одном из чудес со стандартной точки зрения.

Следующие чудеса были исследованы известным, к сожалению можно сказать, что скандально известным французским биохимиком Жаком Бенвинисте. Скандально он известен не по собственной вине, вокруг его имени устроили скандал так сказать столпы западной академической науки. Жак Бенвинисте – классический высококвалифицированный французский иммунолог в середине 80-х годов занимался чисто иммунологическими опытами. Он изучал влияние на клетки крови, которые называются базофиллы, белковых веществ, которые специфически на эти клетки действуют и вызывают их специфическую ответную реакцию, которая называется дегрануляция. Вещества эти называются анти-IgE , в общем, это даже не имеет значения. Важно, что эти белки связываются с клетками и вызывают в них некую биологическую реакцию. Стандартное представление о том, как белковая молекула будет действовать на клетку, заключается в том, что она соединяется со специфическим рецептором на клеточной поверхности, включается одна из цепочек событий, представленных выше на рис. 2, что приводит к соответствующей физиологической реакции клеток. Чем больше концентрация таких белков, тем выше скорость этих реакций. Чем ниже концентрация этих молекул, тем меньше клеток будет реагировать. Но вот по каким-то причинам, как всегда случайно, сотрудники лаборатории Бенвинисте спустились ниже концентрации, которая вообще могла бы вызвать какой-либо эффект. Однако эффект они получили. Далее они стали изучать этот эффект более тщательно. Они брали растворы белковых молекул (анти-IgE) и разводили их в 10 раз, 20 раз, в 70 раз дистиллированной водой, т.е. степени разведения были совершенно колоссальные. Вот при такого рода разведениях, при концентрациях 10 – 30 , т.е. ниже магического числа Авогадро (10 –23), означающего, что это одна молекула на литр воды, если здесь минус 30 степень, это значит одна молекула на 10 7 литров воды, такое можно себе представить разведение, означающее, что в той пробирке, где должны быть клетки, на самом деле ничего нет, даже если мы берем 20-е разведение, 10 в 20 степени. А дегрануляция базофилов происходит, как показано на рис. 6.

Рис. 6. Дегрануляция базофилов в ответ на добавление к ним последовательных десятичных разведений анти-IgE антисыворотки (по Ж. Бенвенисте).

Этот рисунок составлен по многим точкам, и видно, что когда мы уходим все дальше и дальше по этим разведениям эффект то возникает, то пропадает когда, как говорится, нет уже никаких следов исходных молекул, вернее именно следы тех молекул в этих растворах и есть. Но молекул совершенно нет никаких. Вот за это открытие, которое было опубликовано в журнале Nature, Бельвиниста шельмовали в течение 15 лет. И только сейчас его стали осторожно признавать, ранее он был отлучен от занятий наукой в ведущих биологических и медицинских учреждениях Франции, где он работал и даже номинировался на Нобелевскую премию до того, как ему страшно не повезло, что он сделал это открытие. Об этом еще много можно рассказывать, о том, как он дальше продвинулся с этой историей, но доклад посвящен не только ему – это еще одна иллюстрация того, какие совершенно невероятные явления, с точки зрения стандартных теорий, могут наблюдаться при изучении водных систем.

Сейчас я бы хотел рассказать о некоторых наших «лженаучных» опытах, так как мы эпизодически занимаемся исследованием влияния людей, которых называют экстрасенсами, на различного рода биологические и водные системы. Подход мой здесь такой, я бы сказал, холодный. Если есть эффект, даже если я не могу понять его причину, если я могу констатировать этот эффект, если он воспроизводится, если я понимаю или имею возможность понять, что происходит в той системе, на которую какое-то действие было оказано, мне, по большому счету, на первом этапе все равно, что вызвало этот эффект. Эффект может быть вызван нагреванием или охлаждением, добавками химического вещества или воздействием на эту систему какого-то другого фактора. Этим другим фактором может быть человек, который претендует на то, что он обладает хилерскими способностями и утверждает, что он воздействует на здоровье других людей. Если он утверждает, что он может воздействовать на здоровье других людей, то, по-видимому, он может воздействовать и на биологические или физико-химические объекты. Задача заключается в том, чтобы проверить его воздействие. Мы довольно много работаем с кровью и вот на рис. 7 представлена схема одного из двух типов экспериментов, которые служили тест-системами для проверки такого рода людей. Это хорошо всем известная реакция оседания эритроцитов, поскольку наверняка каждый из вас когда-либо сдавал кровь на анализ. Кровь набирают в пипеточку, которую ставят вертикально, и кровь постепенно начинает оседать. Мы создали прибор, который позволяет следить с хорошим временным разрешением за положением границы оседающей красной крови. Каждый, кто сдавал кровь на анализ, знает, что нормальная скорость оседания крови где-то до10 мм/час, если она повышается 30–40 мм/час, то это уже плохо. Мы регистрируем кинетическую кривую, следим за графиком оседания крови: смотрим, как она садится: монотонно, равномерно или оседание происходит с ускорениями и замедлениями.

Рис. 7. Принцип измерения динамики оседания эритроцитов. Сверху – схема оседания красной крови в вертикально установленной пипетке. Снизу – изменение во времени положения границы (кривая с крестиками) и скоростей ее оседания в каждый данный промежуток времени (кривая с кружочками).

Идея очень простая, с помощью специального электронного устройства, о нем здесь речь не пойдет, каждые 10, 15, или 30 секунд регистрируется положение этой границы. В один момент времени граница была здесь, за данный промежуток времени она переместилась сюда. Мы делим это расстояние на время и, соответственно, получаем скорость оседания за этот промежуток времени, затем затормозилась, скорость стала меньше, и вот мы получаем график (Рис. 7), который является графиком скорости движения во времени этой границы. Вот здесь мы видим, она оседала сначала быстро, а затем стала оседать медленнее. Другой график – это просто график положения этой границы в тот или иной момент времени от начала проведения эксперимента. Этот метод очень чувствительный в том смысле, что он позволяет видеть очень хорошо, дает воспроизводимые результаты и позволяет видеть очень тонкие изменения в крови, поскольку все они как бы интегрируются, любые изменения в крови, которые так или иначе происходят, так или иначе будут отражаться на скорости оседания эритроцитов. Просьба к соответствующему экстрасенсу или целителю, была следующая: воздействовать на кровь или воздействовать на физиологический раствор, который мы добавляли затем в кровь, после чего сравнивали со скоростью оседания эритроцитов в контрольной пробе, на которую он не воздействовал. Здесь взято у того же самого донора в то же самое время, находившегося в тех же самых условиях, но находившихся вне его действия, для него это тоже был контроль и вот для него это был опытный образец или воздействовать физиологический раствор, которым мы разбавляли кровь.

Мы встретились с доктором биологических наук, профессором МГУ Владимиром Леонидовичем Воейковым, чтобы поговорить о воде, которая и в XXI веке остается для ученых загадкой из загадок. Правда, о воде говорили меньше всего.

- Владимир Леонидович, что это за феномен такой - вода?

Прежде всего, надо сказать, что под словом «вода» обычно подразумевают совершенно разные явления. Например, есть пресная вода, соленая вода, морская вода, физики сейчас увлеклись компьютерным моделированием воды. Обычно люди характеризуют воду, предполагая, что это Н 2 О плюс что-то еще. Меня же интересует вода, которая имеет отношение к жизни, поскольку все, что мы называем жизнью, в первую очередь есть вода.

Вода - это сложная система, точнее, громадная совокупность систем, которые переходят из одного состояния в другое. Лучше даже сказать: не система, а организация. Потому что система - это нечто статичное, а организация динамична, она развивается. Владимир Иванович Вернадский под организацией подразумевал что-то, что, с одной стороны, консервативно, а с другой - изменчиво. Причем изменения эти происходят не случайным образом, а целенаправленно.

Проявления воды многообразны. Например, известны случаи, когда вода сжигала радар: луч радара, отразившись от облака и вернувшись, сжигал приемное устройство. Следовательно, из облака возвращалась несопоставимо большая энергия! Современная наука этого не может объяснить. Облако - это частицы воды. В жидкой воде всегда есть какая-то часть, которая образует когерентные домены, то есть области, в которых молекулы воды колеблются когерентно и ведут себя как тело лазера. Луч радара, попав в облако, делает воду в нем неравновесной, и эта избыточная энергия либо отдается облаком обратно в радар и сжигает его, либо рассеивается.

- А зачем природа создала такую неравновесную воду?

Вопрос «зачем?» выходит за рамки науки.

- Получается, мы очень мало знаем о воде?

Еще один пример. Мы знаем, что горные реки всегда холодные: даже если в долине, по которой течет река, стоит жара, вода все равно остается холодной. За счет чего? Обычно это объясняют тем, что в горах ледники, по пути у воды родники, и вообще она движется. Но может быть и другое объяснение. Что мы подразумеваем под словами «холодный», «теплый», «горячий»? Температуру. А откуда берется температура, которую мы меряем градусником? Молекулы среды движутся, сталкиваются друг с другом, и выделяется энергия, ее-то мы и меряем градусником. Теперь давайте посмотрим, с какой скоростью молекулы движутся в одном направлении и что будет показывать градусник, если мы попробуем измерить температуру потока. Молекулы начинают двигаться с близкими по величине скоростями и «высасывают» энергию из окружающей среды. Получается, что температура горного потока чрезвычайно высока, а он при этом ледяной! Парадокс! Температура - и температура… Быстрая река охлаждается, хотя она за счет трения должна нагреваться… То есть вода холодная, потому что молекулы перестают стучать друг о друга! А температура направленного потока - это другое. Этим и объясняется непонимание происходящих в воде процессов. Вода по своей природе неравновесна, следовательно, она по своей природе может производить работу. Но, чтобы все, что неравновесно, могло производить работу, нужно создавать условия. А создавать условия может организация.

- Есть идеальные формы, например платоновские тела. А как организована вода?

Идеальные тела, о которых говорил Платон, в природе недостижимы. Это абстрактные конструкции, идеи. Если же такие тела рассматривать в природе, то они начнут взаимодействовать, стучаться друг о друга и перестанут быть идеальными.

- Но они стремятся восстановить свои формы?

Стремиться-то они стремятся, но, когда что-то стремится восстановить свою форму, это уже динамическое явление. А это уже не Платон, а Аристотель. У Аристотеля есть это стремление и есть causa finalis - конечная цель, которая из современной науки была выброшена.

Все началось с того, что ученые стали описывать реальные явления и свели все к изучению причинно-следственных связей. И теперь нормальной называется наука, в которой установилась парадигма, основанная на представлении о том, что есть причинно-следственная связь и нет никакого стремления.

- Но не все же так мыслят, наверное, есть и другие подходы?

Без стремления невозможна жизнь, а отрицать существование жизни совсем уж трудно, потому что, куда ни посмотришь, саму жизнь так или иначе и наблюдаешь. Правда, цветочек немедленно хочется засушить, из суслика чучело сделать… И, конечно, самая замечательная из всех наук - палеонтология, потому что поставил скелет в музей, покрыл его лаком, и он стоит и разрушаться не будет. А биология должна заниматься жизнью и самым замечательным явлением жизни - развитием. Развитием от простого к сложному, от бессвязного к связному, от однообразного к многообразному. И все это осуществляется спонтанно.

- А цель?

А цель жизни - сохранить жизнь. Цель в том, чтобы жизнь прибавлялась. Потому что чем больше жизни, тем сложнее ее уничтожить. В 1935 году Эрвин Бауэр издал книгу «Теоретическая биология», в которой сформулировал три основных принципа живого. Первый принцип Бауэра звучит так: все живые и только живые системы никогда не пребывают в равновесии. И всю свою избыточную энергию они используют для того, чтобы не скатиться к равновесию.

- Какова тогда роль науки, ученого?

Я вам скажу, в чем предназначение науки. Академик Берг, русский географ, геолог, зоолог, ввел термин «номогенез» (то есть развитие по законам) в противовес дарвинизму. По Дарвину, не было никакого развития, так как слово «развитие» означает разворачивание по плану, развертывание. То же с эволюцией, которая, по сути, есть целенаправленное развитие.

Ученый говорит, как устроен мир и как устроен человек. Изучение мира нас интересует, по большому счету, с эгоистической точки зрения: мы хотим понять наше место в этом мире. Так как изучает мир живой человек, у него есть вопрос о цели существования. Как только вопрос о цели существования исчезает, тут-то и все…

- Что «все»?

Жизнь кончается. Равнодушие, человеку все равно. Цели разные бывают, и они стимулируют жизнь. Как только человек теряет цель в жизни, он перестает существовать. Дарвин нигде не использовал слово «эволюция». Его интересовало происхождение разнообразия. Разнообразие не эквивалент эволюции. Из одинаковых кирпичей можно построить разные здания, только это не будет эволюцией…

- Мне кажется, сегодня это не самая популярная точка зрения.

Я согласен. А почему непопулярен такой подход? Наука не ставит вопросов морали и нравственности. Какая мораль и нравственность в законах гравитации, законах тяготения? Но правильное занятие наукой и выяснение законов мироздания удивительным образом приводит к обоснованию глубинных вопросов морали и нравственности. Ради чего существуют мораль и нравственность? Какой смысл в морали и нравственности? А в поддержании жизни? Мораль и нравственность необходимы для того, чтобы наша жизнь сохранилась.

- Получается, что Природой, Богом - скажите как угодно - заложено, чтобы в душе человека жил нравственный закон?

Совершенно верно. Другое дело, что напрямую моралью и нравственностью занимается не наука, а, например, религия. Но на мироздание можно смотреть с разных точек зрения: можно с точки зрения Творца, а можно с точки зрения творения. Об этом говорил еще Михаил Васильевич Ломоносов.

- А религиозные знания могут быть полезны ученым?

Можно ли по Библии изучать астрономию или другие науки?.. Приведу пример. На третий день Творения Бог создал светила: большое и малое. Для чего? Для того, чтобы день от ночи отделять, чтобы знамения были. А флору он создал когда? На второй день. Без Солнца? Получается полная ерунда? А ведь нет… Лет 30 тому назад на дне океана были открыты так называемые черные курильщики - целые экосистемы, которые в жизни никогда никакого солнышка не видели, и там есть животные с кровеносной системой. И что, Солнце породило эти энергосистемы?.. Тогда нужно считать, что и Земля нагрелась за счет Солнца. Только тут уже будут возражать географы и геологи. Потому что Земля теплая не оттого, что ее Солнце нагрело. Это в учебниках написано, что вся энергия от Солнца - фотосинтез, глюкоза, СО 2 и Н 2 О + солнце и так далее, помните, наверное. Но давайте спустимся на дно океана: там фотосинтеза нет, а животные есть, и они не с суши спустились на пятикилометровую глубину.

- Кто же им дает энергию для жизни?

Вода! Синтез СО 2 и Н 2 О идет только тогда, когда есть энергия активации. И в воде, которая изначально устроена неравновесно, эта энергия есть, независимо от того, есть солнышко или нет солнышка. И, между прочим, что предшествовало флоре? Про первый день Творения написано: «И Дух Божий носился над водами». Перевод, как я недавно узнал, неправильный: «Дух Божий носился с водами». «Носился» не значит «метался», по своему происхождению это слово родственно слову «наседка». Дух Божий энерго-информационно организовывал воду, вот что это может значить. Получается, что вода задумана как основа мироздания.

- Вы хотите сказать, что все современные научные открытия когда-то кому-то уже были известны?

Ученый открывает законы, но не придумывает, не изобретает закономерности. Язык очень трудно обмануть. Есть слово «изобретение», это когда ты из чего-то обрел. А есть слово «открытие» - я открываю книгу и делаю для себя открытие.

Однажды со мной так и произошло. Мне попалась книга академика Российской академии наук, основателя современной эмбриологии Карла Бэрна «Размышления при наблюдении за развитием цыпленка», написанная в 1834 году. Книга была 1924 года издания, с неразрезанными страницами. Я принес ее на кафедру эмбриологии и показал коллегам - я сделал открытие, открыл неизвестную им вещь.

- О чем книга?

О той самой финальной цели, к которой все стремится. Берн изучал развитие эмбриона цыпленка на разных стадиях. И обнаружил парадокс: яйца совершенно одинаковые, а эмбрионы разные. Где норма? Если один эмбрион - норма, то все остальные уроды? Но что интересно - потом все цыплята вылупляются одинаковые. Получается, к единой цели каждый идет своим путем, и это никак не связано с генетикой. Вполне понятно, что они изначально находятся в разных условиях: одно яйцо с краю кладки, другое внутри… Они не могут быть в одинаковых условиях, это закон разнообразия. Но все потом «стягивается» к единой цели. Мы в этом случае не можем сказать, что развитие цыпленка № 77 правильное, а цыпленка № 78 - нет. В действительности же наука частенько все унифицирует.

- Это одна из проблем образования…

Этого сложно избежать: нельзя к каждому ученику приставить своего учителя. Но нужно понимать, что иногда нам приходится упрощать, унифицировать, и делаем мы это не во благо конкретного человека, а вопреки его индивидуальности и для того, чтобы успеть охватить как можно больше.

- Давайте вернемся к загадкам воды.

Еще один интересный эксперимент. Берем сухую почву, заливаем воду и ставим перед фотоумножителем - прибор фиксирует вспышку света. Значит, если на иссушенную землю падает вода, помимо того что почва увлажняется, в ней еще выделяется свет! Глазами его не увидишь, но все семена, все микроорганизмы получают импульс к дыханию, к дальнейшему развитию. Опять мы пришли к тому же выводу: вода и земная твердь при взаимодействии дают энергию формообразования.

- Вот это да!

Еще одно интересное наблюдение. Известно, что углерод существует в двух кристаллических модификациях - графита и алмаза. Графит - более неравновесное состояние углерода, чем алмаз.

Чтобы в природе появился алмаз, нужно воздействие колоссальных давлений, а в нашем организме углерод имеет алмазную структуру. Исходно углерод появляется в соединении СО 2 , которое не имеет алмазной конфигурации, тем не менее при соединении с водой из СО 2 и Н 2 О получается глюкоза, в которой углерод уже «алмазный». И никаких высоких давлений! Значит, в живой системе (живые организмы до 90% состоят из воды) углерод из «неалмазного» превращается в «алмазный», и происходит это только благодаря организации воды!

- Следовательно, алмазное строение углерода для чего-то нужно в живой системе?

Конечно! Это высокая энергия! Но воде не нужно чудовищных энергозатрат на создание высокого давления и температуры для подобных превращений, она это делает за счет организации. Самое удивительное, что над этим фактом Вернадский задумался в начале XX века. Я иногда прихожу к мысли, что для познания воды уже очень много сделано, но не все объяснено. Нам нужно научиться объяснять.

- Но существуют конкретные факты, данные экспериментов, а интерпретаций (порой полярных) этих данных великое множество. Где заканчиваются научные данные и начинаются домыслы? Например, можно ли доверять экспериментам Масару Эмото?

Я лично знаком с Масару Эмото, знаком с его экспериментами, книгами. В значительной мере он популяризатор и немного фантазер. Я вижу громадную историческую роль Масару Эмото в том, что он обратил на воду внимание сотен миллионов людей. Но его эксперименты не отвечают научным критериям. Мне прислали на рецензию научную статью с участием Масару Эмото, и я должен признать, что эксперимент поставлен некорректно. Например, возникает вопрос: какова статистика образования кристаллов после прослушивания той или иной музыки? В статье статистика замечательная: эксперименты практически нельзя повторить. По крайней мере, повторить так, как он их ставит. Более того, зависит ли от фотографа (экспериментатора) характер получающихся кристаллов? Да, зависит: у некоторых ничего не получается, а у других все получается замечательно. Но это уже какая-то другая наука. И, чтобы объективно судить о работах Эмото, мы должны создать другую методологию, другой язык и другие средства оценки. Тогда ее и судить можно будет по-другому.

- Значит, надо ждать появления новой науки?

На самом деле такая наука у нас уже есть, это… биология. Она здорово отличается от физики. Сколько бы раз Галилей ни бросил камень с Пизанской башни, вероятностный разброс результатов будет небольшой. Но если с этой самой башни бросать не камень, а ворону, то, сколько раз ни брось, куда она полетит - всегда большой вопрос. Десять тысяч ворон нужно бросить, чтобы узнать, куда они, вообще-то говоря, стремятся. Это совсем другое. Здесь мы должны рассматривать несопоставимо большее количество привнесенных факторов, чем обычно принято рассматривать в науке.

- Получается, что эксперименты Эмото в чем-то напоминают ваш пример с воронами?

Но это вовсе не означает, что такие эксперименты не нужно ставить. Это говорит лишь о том, что нам сегодня надо строить новую науку. Но, строя ее, нужно знать и старую. Приведу пример, который показывает, что наука никогда не бывает абсолютно ложной или абсолютно истинной. Когда-то существовала модель плоской Земли. Сегодня можно посмеяться над такими представлениями древних ученых. Но извините, а какой моделью мы пользуемся, когда размечаем свой дачный участок? Коперниковской? Нет, нам нужна модель плоской Земли! Ничего другого для решения этой задачи не нужно, мы ведь просто занимаемся землеустройством. А вот когда речь идет о запуске спутника на околоземную орбиту, это другое дело. Но коперниковская система тоже несовершенна. Объясняет ли она строение Вселенной? Нет! Чтобы прояснить этот вопрос, нужно строить новую науку, но и старая наука нам нужна - чтобы было, от чего оттолкнуться.

- Значит, ученые без каверзных вопросов и неразрешимых задач никогда не останутся.

Конечно! Вот как объяснить, почему птички летают над Эверестом, на высоте 11 000 метров? И с точки зрения физиологии, и с точки зрения биоэнергетики это невозможно! Чем они там дышат? Но они летают, и что-то им там надо! И тут требуется, я бы сказал, усмирить гордыню, признать, что мы - ах! - много чего еще не знаем. Но как только речь заходит о воде, то все, что мы о ней уже знаем, может нас ввести в заблуждение, во всяком случае, сегодня. Слишком много мы сегодня выдумываем о воде. Вода - это наша прародительница, матрица жизни, с другой стороны, всемирный потоп - это тоже вода, но смывшая все с лица земли. И из-за своего незнания или искаженного представления о воде мы можем ненароком и навредить, занимаясь всевозможными заговорами, наговорами и так далее. Если считать, что вода - прародительница жизни и сама жизнь, то к этой жизни нужно относиться с очень большим уважением. Если к любой жизни относиться с неуважением, о последствиях нетрудно будет догадаться. Поэтому мы признаем, что еще очень и очень многого не знаем.

Вопросы задавала Елена Белега, кандидат физико-математических наук.