Н.В.Гоголь и Аксаковы «Гоголя как человека знали весьма немногие. Даже с друзьями своими он не был вполне, или лучше сказать, всегда откровенен…». С.Т. Аксаков «Гоголь постоянно смотрел на свой труд как на подвиг; в нём не было двух жизней и двух лиц отдельно: писателя и человека, члена общества. Когда я присутствовал при чтении двух глав из второго тома «Мёртвых душ», то мне делалось страшно, так каждая строка казалась написанною – кровью и плотью, всею его жизнью. Казалось, он принял в свою душу всю скорбь России» . И.С. Аксаков

Семья Аксаковых - замечательное и, по-своему уникальное явление русской жизни 1830-1850 годов. Заметный след в нашей культуре оставил глава семьи - писатель Сергей Тимофеевич Аксаков (1791-1859); его старший сын Константин Сергеевич (1817- 1860) приобрёл известность как поэт, критик и публицист; видным поэтом и общественным деятелем был и Иван Сергеевич Аксаков (1823-1886). Современников привлекала царившая в этой семье теплота и сердечность, чистота её нравственной атмосферы, широта культурных интересов, удивительно прочная связь старшего и молодого поколений.
В дом Аксаковых, один из центров московской жизни той эпохи, Гоголь был впервые введён М. П. Погодиным в июле 1832 года. Со временем дружеские отношения соединили писателя со многими членами этой семьи, но наиболее близок оказался ему Сергей Тимофеевич. Он одним из первых понял величие таланта Гоголя, относился с величайшим уважением к его гениальности, был снисходителен к человеческим слабостям, бескорыстно помогал в житейских делах. Сергей Тимофеевич не уставал доказывать всем, что Гоголя нельзя «судить по себе», по обычным человеческим меркам, что его мысли, нервы и чувства в несколько раз тоньше и ранимее, чем у всех.
При всей сложности отношений Гоголя с Аксаковым, не было другой такой семьи, где бы к писателю относились с такой искренней сердечностью и восхищением. Добрые чувства к Николаю Васильевичу Аксаковы перенесли и на его семью. О тёплых, доверительных отношениях матери и сестёр Гоголя к этим людям говорит их многолетняя переписка.
Н. Павлов вспоминал, что «нигде не видели Гоголя… таким хохлацки весёлым и нараспашку, как в доме Аксаковых».
Семейство Аксаковых, в котором любовно воспитывалось девять детей, вошло в историю русской культуры как очень дружная и любящая образцовая семья. В царившей здесь атмосфере любви нередко «отогревался» и сам вечный странник- Гоголь.

29. Переписка Н.В. Гоголя: в 2 т. Т.2. / редкол.: В.Э.Вацуро [и др.]; сост. и коммент. А.А. Карпова, М.Н. Виролайнен. – М.: Худож. лит., 1988. –С. 5-113. – (Переписка русских писателей).
В настоящий сборник вошли 24 письма Гоголя Аксаковым и 18 писем Сергея Тимофеевича и Константина Сергеевича ему. Эти письма-исповеди – своеобразная хроника душевной жизни Гоголя, в которой прослеживается весь драматизм его изменений в отношении к миру и людям.

30. Аксаков, С.Т. История моего знакомства с Гоголем со включением всей переписки с 1832 по 1852 год / С.Т. Аксаков // Собр. соч.: в 4 т. / подгот. текста и примеч. С. Машинского. – М.: Госиздат Худож. лит., 1956. – Т.3. - С. 149-388.

31. Аксаков, С.Т. История моего знакомства с Гоголем. Записки и письма 1843 - 1852 гг. / С.Т. Аксаков // Собр. соч.: в 3 т. / коммент. В.Н. Грекова, А.Г. Кузнецовой; оформл. хужож. В.Н. Ходоровского. – М.: Худож. лит., 1986. – Т. 3. – С. 5-248.

32. Аксаков, С.Т. История моего знакомства с Гоголем/ С.Т. Аксаков //Гоголь в воспоминаниях современников / ред. текста, предисл. и коммент. С. Машинского; под общ. ред. Н.Л. Бродского [и др.]. – М.: Госиздат Худож. лит., 1952. -С.87-208. – (Серия литературных мемуаров).
В мемуарной литературе эта книга занимает одно из ведущих мест. Она создана талантливым, умным и честным писателем, человеком, преданным своему другу и искренне его любившим. Аксаков верил, что поможет современникам и потомкам приблизиться к пониманию сложной личности Гоголя. Книга состоит из двух частей: первая – воспоминания, охватывающие период с 1832 по 1843 год, написанные самим автором; вторая – тщательно, с большой хронологической точностью подобранные письма, дневники и прочие документы, хранящиеся в семейном архиве Аксаковых.

33. Аксаков, С.Т. Письмо к друзьям Гоголя. Несколько слов о биографии Гоголя / С.Т. Аксаков // Собр. соч.: в 4 т. / подгот. текста и примеч. С. Машинского. – М.: Госиздат Худож. лит., 1956. – Т. 3. - С. 599- 606.
Две очень пронзительные статьи, написанные сразу после смерти Гоголя (первая) и спустя год после его кончины (вторая). В духе христианской морали всепрощения автор призывает читателей и друзей великого писателя прекратить споры и забыть прежние разногласия.

34. Вересаев, В. Гоголь в жизни: Систематический свод подлинных свидетельств современников / В. Вересаев; вступ. ст. И.П. Золотусского; подгот. текста и примеч. Э.Л. Безносова. – М.: Моск. рабочий, 1990. – 640 с.
Книга аналогична другой широко известной работе «Пушкин в жизни». Автор собрал воспоминания и письма о Гоголе и соединил их вместе, что создаёт живой портрет «странного» гения.
Издание 1933 года воспроизводится без сокращений.

35. Войтоловская, Э.Л. Аксаков и Гоголь / Э.Л. Войтоловская // С.Т. Аксаков в кругу писателей-классиков: документальные очерки / оформл. И. Сенского; фотоработы А. Короля. – Л.: Дет. лит., 1982. – С. 91-151.
В истории русской литературы немного примеров отношений между двумя писателями, которые были бы столь искренни, исповедальны и в то же время драматичны, как отношения Н.В. Гоголя и С.Т. Аксакова. Различие характеров не мешало их дружеским отношениям. Любви Аксакова к Гоголю мы обязаны точностью и правдивостью созданного им литературного портрета писателя.

36. Лобанов, М. Сергей Тимофеевич Аксаков / М. Лобанов. – М.: Мол. гвардия, 1987. – 366 с.: ил. – (Жизнь замечательных людей: ЖЗЛ: сер. биогр.: основана в 1933 г. М. Горьким; вып. 3 (677).
Жизнь и творчество известного писателя, проникновенного певца русской природы, неразрывно связаны с личностями крупнейших представителей русской культуры XIX века, но Гоголь был ему наиболее близок. Эти два человека как бы дополняли друг друга. «Он, - писал Аксаков, - стал передо мной, лицом к лицу, поднял со дна души заброшенные мысли и говорит: «Пойдём вместе! … Помоги мне, а я потом помогу тебе».

37. Манн, Ю. В поисках живой души: «Мёртвые души». Писатель – критика – читатель / Ю. Манн. – Изд. 2-е, испр. и доп. – М.: Книга, 1987. – 351 с. – (Судьбы книг).

38. Манн, Ю. В поисках живой души: «Мёртвые души». Писатель – критика – читатель / Ю. Манн. – М.: Книга, 1984. – 415 с. – (Судьбы книг).
С большой силой воссозданы мучительные творческие поиски Гоголя, ожидания, споры вокруг «Мёртвых душ», раскрывается диалог писателя с читающей публикой, среди которой Сергей Тимофеевич и Иван Сергеевич Аксаковы, архимандрит Феодор (Бухарев).

39. Машинский, С. С.Т. Аксаков и Гоголь / С. Машинский // С.Т. Аксаков. Жизнь и творчество. – Изд. 2-е, доп. – М.: Худож. лит., 1973. –С. 272-303.
Основное внимание автор уделяет идейным противоречиям двух писателей, вызванным появлением в печати книги Гоголя «Выбранные места из переписки с друзьями».

40. Палагин, Ю.Н. Николай Васильевич Гоголь / Ю.Н. Палагин // Русские писатели ХIХ века о Сергиевом Посаде. Ч.III: из книги «Русские и зарубежные писатели ХIV-ХХ веков о Сергиевом Посаде». – Сергиев Посад, ООО «Все для Вас - Подмосковье», 2004. – С. 90-102.
Известный сергиево-посадский краевед подробно описывает взаимоотношения Н.В. Гоголя и С.Т. Аксакова.

41. // Земля Радонежья: факты, события, люди: краеведческий календарь знаменательных, памятных дат и событий на 2009 год: ежегодное библиографическое пособие /отв. ред. Н.И. Николаева; сост. И.В. Грачёва, Л.В. Бирюкова. – Сергиев Посад: МУК «ЦГБ им. А.С Горловского», 2008. – С.18.

42. Попова, Т.М. Гоголь в воспоминаниях современников / Т.М. Попова // Литература в школе. – 2009. - № 3. – С. 25-28.
Современникам писателя было трудно понять, почему он так переменился в последние годы жизни, поэтому особый интерес представляют воспоминания людей, близко общавшихся с писателем в этот период. Среди них - С.Т. Аксаков.

43. Рыбаков, И. Забытым никогда не будет, или Гоголь как Гоголь / И. Рыбаков // Сергиевские ведомости. – 2009. – 13 марта (№ 10). – С. 15; 20 марта (№11). – С. 15.
«Много надобно времени, чтобы память о Гоголе потеряла свежесть: забыт, кажется мне, он никогда не будет», - так выразил С.Т. Аксаков свои чувства к великому писателю, памятью которого бесконечно дорожил всю жизнь.

В настоящей статье Добролюбов продолжил анализ творчества С. Т. Аксакова, начатый им в статье «Деревенская жизнь помещика в старые годы». Критик уточнил и дополнил здесь прежние суждения, дал сжатую, меткую характеристику творческой индивидуальности писателя. В «Деревенской жизни помещика…» взгляд критика был сосредоточен на положительных, с его точки зрения, тенденциях творчества писателя. Теперь он выступает с критикой «старосветского» начала, особенно отчетливо обозначившегося в произведениях, собранных в книге «Разные сочинения». Добролюбов апеллирует теперь к мнению читателей, находивших произведения Аксакова скучными, растянутыми.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Разные сочинения С. Аксакова (Н. А. Добролюбов, 1859) предоставлен нашим книжным партнёром - компанией ЛитРес .

Москва, 1858

Новая книга С. Т. Аксакова никак не может вызвать серьезных критик, подобных тем, каким подвергались его «Семейная хроника» и «Детские годы Багрова»{1} . Изданные ныне «Разные сочинения» имеют в себе одно свойство, которое должно заставить критику – каков бы ни был ее смысл – принять совершенно не тот характер, что прежде. Рецензент при своем разборе всегда имеет в виду, будет ли публика читать разбираемую книгу или нет. Если будет, – то критика, предполагая содержание известным, старается разъяснить его смысл, проследить развитие идей автора, высказать свое мнение о предметах, выводимых автором, и о способе их изображения. Так и поступала критика наша с произведениями г. Аксакова, изданными в последние годы. Но если многие соображения приводят критику к убеждению, что публика не будет, да и не должна, читать книги, то и разбор, очевидно, должен иметь другой смысл: он должен только дать понятие о книге, чтобы избавить любителей чтения от напрасной траты времени. Именно такого рода разбор мы считаем приличным для «Разных сочинений» г. Аксакова.

Но предварительно, из уважения к таланту и литературному авторитету почтенного автора, скажем, почему мы полагаем, что его новая книга не будет читаться. Мы знаем, что он возбудил интерес в некоторой части публики своими записками об уженье рыбы и о ружейной охоте. По поводу этих книг замечено было, что г. Аксаков пишет очень хорошим слогом, с теплым чувством описывает красоты природы и имеет большие познания относительно разных пород рыб и птиц{2} . С такою репутацией оставался С. Т. Аксаков до 1856 года, когда издал «Семейную хронику»{3} . Отрывки из «Хроники» и «Воспоминаний» печатались еще прежде в разных журналах{4} и возбуждали в публике большие ожидания. Издание «Хроники» встречено было с таким восторгом, какого, говорят, не бывало со времени появления «Мертвых душ». Все журналы наполнились статьями о С. Т. Аксакове. Не все критики выказали одинаковую проницательность в определении достоинств «Семейной хроники»; но все одинаково напомнили нам те времена, в которые существовали у нас российские Пиндары, Мольеры и Волтеры. Одни из критиков уверяли, что С. Т. Аксаков по спокойствию и ясности своего миросозерцания есть не что иное, как новый Гомер; другие утверждали, что по удивительному искусству в развитии характеров он скорее всего есть русский Шекспир; третьи, гораздо умереннее, говорили, что С. Т. Аксаков есть не более как наш Вальтер Скотт.{5} Ниже Вальтер Скотта, впрочем, ни один из критиков не спускался. Не знаем, читала ли публика все критики на С. Т. Аксакова и верила ли им, если читала; но достоверно то, что «Семейная хроника» вскоре вышла вторым изданием,{6} значит – читалась. Успеху ее, кроме несомненных достоинств изложения, много содействовало и то обстоятельство, которое помогло успеху «Старых годов» г. Мельникова, «Прошлых времен» г. Салтыкова{7} и т. п. Тут была оглядка на прошлое, на которое мы до того времени боялись оглядываться, потому что оно еще не совсем прошло для нас. Воспоминания г. Аксакова предупредили несколькими месяцами произведения гг. Щедрина, Печерского и др., и, кроме того, они стояли степенью выше их в отношении к общественному интересу, которого преимущественно ищет теперь публика в литературных произведениях. В обличительных повестях читатели видели притчу, аллегорию, сборник анекдотов; у г. Аксакова нашли правду, быль, историю. Увлеченные своей основной идеей – карать порок, писатели-обличители делали очень часто ту ошибку, что отбрасывали в своих произведениях все, что казалось посторонним главной их мысли; оттого рассказы их и страдали часто некоторой искусственностью и безжизненностью. У г. Аксакова не было такого одностороннего увлечения; он просто писал прожитую и прочувствованную им правду, и оттого в книге его явилось более жизненности и разносторонности; общественные интересы группировались с частными, задушевными и выражались в книге именно настолько, насколько имели они значение в самой жизни автора. Таким образом, книга С. Т. Аксакова поражала своей простотой, задушевностью, отсутствием натяжек и заданных положений. Читатели охотно прощали автору и некоторую растянутость его описания, и ненужные повторения одного и того же в разных местах книги, и подогретый лиризм по поводу явлений давно минувших, и остатки некоторых раболепных отношений к разным знаменитостям, с которыми автор встречался в молодости. Все это прощалось ему за те живые страницы, в которых представлял он живые типы Багровых, Куролесовых, описывал свое гимназическое и университетское воспитание, передавал свежие впечатления природы, окружавшей его детство. «Семейная хроника» и «Воспоминания» г. Аксакова ясно и прямо говорили читателю, что это живая быль, а не выдумка, в самом деле, а не нарочно, – преимущество, которого лишена была большая часть обличительных повестей наших. И вот чем, по нашему мнению, всего более объясняется успех книги г. Аксакова в нашей публике, обыкновенно так равнодушной к художественным достоинствам, а в настоящее время особенно падкой к интересам общественным. Критика не обратила в свое время должного внимания на эту сторону отношений «Семейной хроники» к современным читателям и занялась почти исключительно разбором художественной формы ее. Держась своей точки зрения, критика с прежней восторженностью встретила и «Детские годы Багрова», изданные г. Аксаковым в прошлом году. В них находили то же мастерство рассказа, ту же задушевность и простоту, то же уменье живописать природу, и потому ожидали, что они будут иметь такой же успех, как и «Семейная хроника».{8} Но публика вовсе не обнаружила к новому произведению г. Аксакова прежнего энтузиазма; «Детские годы» показались скучными, восторженные журнальные похвалы им возбуждали смех в читателях; из всех критик на г. Аксакова более всех понравилась самая строгая (в «Атенее»), хотя вся сущность ее заключалась в весьма основательном и остроумном развитии одной главной мысли: «что книга г. Аксакова была бы хороша, если бы не была слишком растянута».{9} Мы тоже разбирали тогда «Детские годы» и, чувствуя, что не могли бы удержаться от смеха, если бы вздумали рассуждать об их художественных достоинствах, решились собрать из всей книги те крупицы общеинтересных фактов, которые были разбросаны в «Детских годах» между многими сотнями рыболовных, пищеварительных и чертежнических подробностей. Составляя свой разбор, мы и тогда имели в виду, что публика будет плохо читать новую книгу г. Аксакова; но мы не хотели явиться зловещими пророками для автора и заметили тогда: «Авторитет С. Т. Аксакова установлен публикой, – пусть же она сама и уничтожит его, если хочет; критике же вовсе нет надобности кричать в этом случае наперекор публике, потому что деятельность г. Аксакова не заключает в себе ничего вредного и неблагородного».{10}

Наши предположения сбылись, к сожалению, скорее и полнее, нежели мы ожидали; совершенное равнодушие, даже некоторое пренебрежение и насмешливость явились теперь в публике вместо прежнего восторга к трудам г. Аксакова. В «Русской беседе» прошлого года постоянно печатались его «Литературные и театральные воспоминания»{11} и постоянно пропускались мимо даже читателями «Беседы». Все уже успели узнать, что талант г. Аксакова слишком субъективен для метких общественных характеристик, слишком полон лиризма для спокойной оценки людей и произведений, слишком наивен для острой и глубокой наблюдательности. В «Воспоминаниях», изданных вместе с «Хроникой», видно уже было, что С. Т. Аксаков слишком несвободно относится к тем личностям и явлениям жизни, которые занимали его молодость. И там уже не совсем приятно поражал по местам пафос автора, обращенный на удочки, на благородные спектакли и на знаменитости, подобные Шушерину, Кокошкииу и т. п. В новых воспоминаниях ожидали еще сильнейшего пафоса, еще более мелочности, и не ошиблись. Вследствие того – литературная слава С. Т. Аксакова исчезла так же быстро, как и возникла, и новая книга его была встречена с холодностью, которая граничит с пренебрежением. Недавно мы слышали даже уподобление новых воспоминаний С. Т. Аксакова запискам того господина, отрывок из дневника которого помещен был в прошлом году в «Современнике» (в «Заметках Нового поэта»). РВ, 1856, кн. 1, и 1858, кн. 9–11.{12} Мы от всей души желали бы опровергнуть неблагоприятное мнение публики разбором «Разных сочинений» г. Аксакова; но, к несчастию, они вполне оправдывают разочарование читателей, как сейчас увидим.

Более половины книги «Разных сочинений» занимают литературные и театральные воспоминания. Более половины остальной части – «Биография Загоскина». Затем в книге находятся мелкие статьи: «Буран», «Несколько слов о М. С. Щепкине» и «Воспоминание о Д. Б. Мертваго». В приложениях перепечатаны из старых журналов еще три коротенькие статейки г. Аксакова, писанные тридцать лет тому назад: «О заслугах кн. Шаховского в драматической словесности», «О романе Юрий Милославский» и «Письмо к издателю «Московского вестника» о Пушкине». Желая дать понятие о характере «Литературных и театральных воспоминаний» сравнительно с прежними воспоминаниями г. Аксакова, мы воспользуемся одним замечанием его о Мочалове. По словам г. Аксакова, Мочалов был очень хорош тогда, когда играл совершенно просто. В одной пьесе он восхитил своей игрой кн. Шаховского, и тот заставил повторить пьесу и просил в театр какую-то важную особу из приезжих, нарочно затем, чтоб посмотреть игру Мочалова. Узнав об этом, Мочалов, но словам С. Т. Аксакова, «постарался и сыграл невыносимо дурно». Нечто подобное произошло и с автором «Семейной хроники». Заметив, что на него устремлено общее любопытство, услышав похвалы своему слогу, задушевности и правде своих воспоминаний, С. Т. Аксаков, видимо, начал стараться, и результат вышел вроде мочаловского. Все недостатки, бывшие в зародыше в «Хронике» и «Воспоминаниях», страшно разрослись теперь и заслонили собою скромные достоинства, успевшие уберечься от тлетворного влияния стараний г. Аксакова. И в прежних воспоминаниях были у почтенного автора лирические страницы, на которых говорилось, например: «С каким сердечным трепетом ожидал я, бывало, половины шестого, чтобы идти на Сенную площадь – к Шушерину!.. До сих пор не могу вспомнить без восхищения об этом блаженном времени!» – или: «Невозможно передать словами того, что я чувствовал и какую ночь провел я в ожидании блаженной минуты, когда буду представлен Шишкову»; – или: «Я опьянел от восторга и счастья, удостоившись читать Державину его стихи! Да будет благословенно искусство чтения, озарившее скромный путь моей жизни таким блаженством, воспоминание о котором до сих пор проливает отраду во все существо мое!»{13} В прежних воспоминаниях были также и подробности весьма специальные, вроде того, что в такой-то сцене, на таком-то представлении, Бобров был дурен, а Семенова – прелестна, что актор Фьяло очень натурально играл роль Неизвестного, что на таком-то домашнем спектакле у одного из благородных артистов нечаянно камзол расстегнулся, а С. Т. Аксаков взял да и застегнул его, и т. п. Но все это решительно ничего не значит в сравнении с той обстоятельностью, какою отличаются новые воспоминания г. Аксакова. Прежде у него изображались по крайней мере – Державин, Шишков, Шушерин; теперь являются перед нами Николев, Ильин, Кокошкин, Шаховской, Писарев и пр. И говоря об этих людях, автор до сих пор обнаруживает некоторые остатки наивного подобострастия, которым был к ним проникнут в своей молодости. «Такой-то меня обласкал… Этот очень полюбил… Этот обошелся со мной очень благосклонно» – вот выражения, в которых г. Аксаков рассказывает о своих литературных знакомствах. И не подумайте, чтобы такие отношения существовали в то время, когда автор был еще скромным юношею; нет, так было постоянно – до тех пор, пока С. Т. Аксаков сам не сделался «патриархом русской литературы». Вот, например, как говорит он о своем знакомстве с кн. И. М. Долгоруким в 1821 году, когда автору «Воспоминаний» было уже тридцать лет. Увидел его Иван Михайлович на одном домашнем спектакле и расхвалил. «Мне совестно, – трогательно замечает автор через тридцать восемь лет, – повторять его похвалы, которые были, конечно, чересчур преувеличены…» Затем он продолжает: «С этих пор князь меня очень полюбил. Я много читывал ему из его ненапечатанных сочинений, и в том числе огромную трагедию, в три тысячи варварских стихов, которая происходила в неведомом месте, у неизвестного народа. Впрочем, сочинитель сам подсмеивался над своим творением» (стр. 67). Итак – угодливость автора не ограничивалась тем, что он в цветущей юности с восторгом читал Державину нелепые его трагедии: он то же самое делал в тридцатилетнем возрасте для князя И. М. Долгорукова, который сам над собою смеялся! То же самое делал он и для Николева, которого, как сам говорит, и не уважал вовсе. В первое свидание с Николевым он сказал, что «был бы счастлив, если б мог услышать что-нибудь из его трагедии «Малек Адель». Николев начал декламировать, С. Т. Аксаков был увлечен и превозносил автора искренними похвалами, и ему навеки «врезались» в память следующие четыре сильные стиха:

Конец ознакомительного фрагмента.

Николай Петрович Аксаков – известный богослов-историк, философ, литературный критик, публицист принадлежал к древнему дворянскому роду Аксаковых и приходился дальним родственником известному писателю Сергею Тимофеевичу Аксакову, Константину Сергеевичу, Ивану Сергеевичу Аксаковым – публицистам-славянофилам.

В некрологе, посвящённому памяти Н.П. Аксакова «Один из редких в наше время» (СПб.,1909), его автор В.А. Скрипицын пишет, что одним из предков этой
ветви Аксаковых был Шимон (в крещении Симон), прибывший в Киев в 1027 году с тремя тысячами дружинников и соорудившего в Киево-Печерской лавре на свои средства церковь Успения Божией матери, где он и был погребён. Он являлся сподвижником преподобного Феодосия Печерского и до сих пор на фресках Киево-Печерской лавры имеется изображение этого предка.

Николай Петрович Аксаков родился 29 июня (по нов. стилю) 1848 года в селе Юдинки Алексин ского уезда Тульской губернии в родовом имении своего отца Петра Николаевича Аксакова. Согласно «Экономическим примечаниям к плану Генерального межевания земель Алексинского уезда конца XVIII века», сельца Юдинки, Соломасово и село Сотино принадлежали ещё прадеду Николая Петровича – артиллерии майору Ивану Алексееву сыну Аксакова и его жене Анне Фёдоровне, которая в 1795 году построила храм Воскресения Христова в Иерусалиме в селе Сотино. Дед Н.П. Аксакова – Николай Иванович Аксаков (1782-1859) – Алексинский предводитель дворянства (1836 год), гвардии капитан, в Отечественную войну 1812 году был полковым командиром Тульского ополчения. Отец Николая Петровича – Пётр Николаевич Аксаков (1820-?) – был депутатом Алексинского уездного депутатского собрания и председателем Алексинского училищного совета (1872-1873). В №21 «Тульских епархиальных ведомостей» за 1874 г. был опубликован отчёт Алексинского училищного совета «О состоянии школьного дела в Алексинском уезде за 1872-1873 года».

В семье Аксаковых было трое мальчиков (Николай, Александр, Фёдор) и девочка Прасковья. Воспитанием детей занималась мать– Надежда Александровна Аксакова, женщина образованная и глубоко религиозная. Она много читала, и будучи в возрасте 82 лет (1903 г.) по случаю открытия мощей Преподобного Серафима Саровского издала брошюру «Отшельник первой четверти XIX столетия», в которой Н.А. Аксакова передала свои детские воспоминания о паломничестве в Сарово, где она 9-летним ребёнком познакомилась с Серафимом Саровским.

Для воспитания и обучения детей Н. А. Аксаковой были приглашены лучшие учителя. Увлечение Н.А. Аксаковой чтением книг передалось и её детям. Николай Аксаков ещё ребенком перечитал много русской, зарубежной литературы и основательно знал историю. Вскоре семья переехала во Францию для лечения Н.А. Аксаковой, где и продолжилось образование Николая, которому шёл шестнадцатый год. Первым экзаменатором его знаний был известный учёный Эрнест Навиль, который после нескольких бесед с Николаем Аксаковым был удивлён его начитанностью и познаниями в истории. По совету Э. Навиля Николай Аксаков прослушал несколько семестров на протестантском теологическом факультете в высшей философско-богословской школе в Монтебане. Школа эта была хоть и протестантская, но знакомила учащихся с учениями всех религий и не влияла на свободу их совести.
Через некоторое время часть семьи вернулась в Москву, а Н.А. Аксакова с сыном Николаем из Франции переехали в Германию.

В Германии Н.П. Аксаков слушал лекции в Гейдельбергском, Гессенском и других университетах.

В 1868 г. он блестяще сдал выпускные экзамены и защитил в Гессене диссертацию «Идея божества», написанную им на немецком языке, за что в 19-летнем возрасте получил степень доктора философии.

В том же 1868 году Н.П. Аксаков возвращается в Москву, где выступает с публичными лекциями «О духе в современном состоянии науки», направленными против материалистических учений. Его лекции пользовались огромной популярностью, аудитории даже не вмещали всех желающих. Тысячи людей приходили послушать молодого учёного и красноречивого оратора, а также желали познакомиться с ним. Его матери делали визиты, чтобы побывать в Аксаковской семье и иметь возможность беседовать с философом.

С этого времени Н.П. Аксаков был принят в научный мир: профессора академий и университетов звали его на кафедру. И он уже стал готовиться к защите магистерской диссертации.

Однако, материальное благосостояние семьи изменилось, поэтому Н.П. Аксаков становится редактором одного из отделов журнала «Русские беседы», который издавался А.И. Кошелевым, где также публикуются его статьи.

В 1870 году его избирают членом общества любителей русской словесности при Московском университете. С 1878 по 1880 гг. – он работает секретарем этого общества и участвует в подготовке торжеств, посвящённых установке памятника А.С. Пушкину в Москве. Следует отметить, что во время расцвета общества любителей русской словесности стать его членом было достаточно трудно, поэтому каждый из претендентов проходил сложную систему отбора.

В.А. Скрипицын пишет, что «… избираемого анализировали со всех сторон, независимо талантлив ли он или нет, а зависимо также и от того, какова его нравственная природа. Требовался не только любитель словесности, но считалось, что для того, чтобы быть таким, ему необходимо строго выполнять и лично этический долг перед российской словесностью, сея на литературную ниву, хотя и вполне
свободно, но только «разумное, честное и доброе», за что, по выражению поэта, только и может русский народ сказать писателю своё «сердечное спасибо».
В Москве Н.П. Аксаков сблизился со славянофилами старшего по коления. По общественной позиции он был близок лидерам патриотического направ ления в русской мысли: М. П. Погодину, Ю. Ф. Самарину, Т. И. Филиппову, А. И. Кошелеву – и разделял славя нофильские идеи об особом, выте кающем из духовных основ Православия, пути развития России. Подвергая критике их «русофильство», учение о государстве, абсолютное противопоставление «московского» и «петербургского» периодов русской истории, он вместе с тем защищал основную славянофильскую идею об особом пути России, историю которой мыслил в единении со всеми славянами, объединенными в одно государство. В 1870 г. Аксаков опубликовал работу «Подспудный материализм: по поводу диссертации-брошюры господина Струве», в которой рассматривал материалистическое мировоззрение с позиций, близких православному богословию.

Интерес к истории славянских народов, их мифологии и фольклору отразился в поэтических произведениях Аксакова – поэмах: «Мстивой», «Ян Жижка», «Граф Адольф Голштинский», «Любушкин сад», печатавшихся в 1887 году в журнале «Русский курьер». Своего рода неоромантизм с его интересом к легендам, преданиям и всему таинственному был свойственен прозе Аксакова.

Рассказы и повести печатались в журнале «Труд»: «Белая женщина» (1890), «Дневник аббата Опетита» (1891), «Фауст древнего мира» (1891), «У креста» (1893); в журнале «Восход» повесть «Леон — врач» (1893). В конце 80-х – начале 90-х гг. XIX в. Н.П. Аксаков опубликовал повести «Дети-крестоносцы» (М., 1894) и «Замок Зора» (СПб., 1892), стихотворения лирического и гражданского характера, большое число литературно-критических статей.

В 1892 году Николай Петрович переезжает в Санкт-Петербург в возрасте 44 лет, где поступает на службу в Государственный контроль. В 1902 году он становится чиновником особых поручений при Госконтроле. Также является представителем Госконтроля в железнодорожной комиссии, образованной при Министерстве финансов для изучения условий в губерниях, где предполагалось провести железные дороги.

Н.П. Аксаков внес немалый вклад в изучение церковной истории. Особо значимо его исследование «Духа не угашай те!» (1894) о роли Церкви, первоначально опубли кованное в журнале «Благовест», посвящённое проблеме восстановления в церкви истинного учительства. Привлекая широкий круг святоотеческих и канонических источников и отталкиваясь от критики ложных взглядов на природу церковного учительства, Николай Петрович Аксаков доказывает что «…церковь, по учению апостольскому, не есть школа, в которую верующие… отдают себя на «выучку к духовенству», но школа взаимообучения, взаимоназидания, в которую каждый вступает как «домостроитель многоразличной благодати Божией». Следует отметить, что и на сегодняшний день книга Н.П. Аксакова «Духа не угашайте» является единственной на русском языке, посвящённой евангельским и святоотеческим основам церковной школы и церковного учительства.

В 1906-1907 гг. Аксаков выступает в «Церковном вестнике» и «Церковном голосе» со статьями о возможных преобразованиях в Церкви: «К церковному Со бору», «Канон и свобода», «Патриаршество и каноны», «Об избрании епископов в древней христианской Церкви», «Что говорят каноны о составе Собора», «Возможны ли в Цер кви решающие и совещательные голоса», «Основы церковного суда».
В религиозно-философских сочинениях Н.П. Аксакова выражена система воззрений на проблемы сущности христианства (в частности, православия) и взаимоотношение Церкви с обществом, государством, личностью. Говоря о взаимоотношениях Церкви с мирянами, он считал, что последние не только усваивают суждения и решения своих церковных пастырей, но искренностью веры своей вносят от себя «нечто к совершенству или несовершенству проповедуемого». Церковь, как считает Аксаков, не союз учащих и учащихся, а союз, основанный на вере, действую щий любовью. Церковьживет практикой, взаимодействием ее членов – живых и умерших.

Особый интерес представляет суждение Н.П. Аксакова о церковной иерархии. Он убежден, что в Православной Церкви не должно быть слепого чинопочитания, подавления нижестоящего вышестоящим по чину. Всякий голос и труд,направленный на пользу Церкви, на пользу человека, должен быть принят с величайшим уважением и благоговением. «В Церкви интере сыистинны и радения о нуждах церковных ставились все гда выше интересов охраны дисциплины церковной и иерархического начала… По отношению к истине не было подразделений на старших и младших».

В 1906 г. Н.П. Аксаков вошел в состав образованного при Святейшем Синоде Предсоборного Присутствия для подготовки церковного Собора, который должен был рассмотреть вопрос о преобразова ниях в Русской православной церкви.

Последние годы жизни Н.П. Аксакова отмечены особой общественной и творческой активностью. Известность приобрела его полемическая брошюра «Беспредельность невеже ства и Апокалипсис» (1908) - развернутый, исторический и богословский обоснованный критический от клик на скандальную книгу Н. А. Морозова о происхождении Апокалипсиса, оспаривавшую авторство Апокалипсиса и доказывавшую особую значимость в Апокалипсисе некоего «революционного», политического и социального содержания.

В историю русской общественной и церковной жизни Аксаков вошел как убежденный сторонник реформ в Русской Православной Церкви, впоследствии частично утвержденных Поместным Собором 1917-1918 гг.

Умер Николай Петрович Аксаков 18 апреля (по нов. стилю) 1909 года на 61 году жизни после тяжёлой болезни. Вот что пишет в некрологе, бывший его близким другом, В.А. Скрипицын: «Ушёл из жизни человек, серьёзно изучивший историю России и всеобщую по всевозможным источникам, знаток русской, славянской и европейской литературы, изучив-ший многое в подлинниках, так как прекрасно знал языки: латинский, греческий, древнееврейский, французский, немецкий, английский и некоторые из славянских, Аксаков был прогрессистом научно-подготовленным. Но, став учёным человеком, он остался веренсвоей цельной русской натуре.

Не порывая связи с живой былью исторического прошлого родной земли, он искренне и горячо желал, чтобы история и дальнейшая судьба его родины шла по родному руслу, не отметая в сторону русского народного духа исторических преданий и заветов, не спотыкаясь на своём прямом пути и не увлекаясь подражанием чужим образцам, не сродным русскому духу.

Он глубоко верил и понимал, что русский народ, опираясь на свою национальную самобытность, может создать более прочные устои для своего блага и счастья. Аксаков стоял за то, чтобы прогресс в России был истинно работой русского ума, и чтобы он создавался энергией русской воли и великодушием русского сердца».

В 2005-2006 гг. Алексинский художественно-краеведческий музей вёл научную работу по поиску и сбору материалов о семье Аксаковых – дворянах Алексинского уезда. Сотрудники отдела истории вели переписку с музеем-заповед ником «Абрамцево», музеем-заповедником писателя Аксакова (с.Аксаково Оренбургской области), Музеем-усадьбой «Мураново». Посылали запросы в Российскую государственную библиотеку, Российскую национальную библиотеку. Мы надеемся, что имя нашего земляка Николая Петровича Аксакова, незаслуженно забытого потомками, по праву займет достойное место среди знаменитых уроженцев Алексинского края.

Материал подготовлен зав. отделом истории АХКМ Татьяной Городничевой

АКСАКОВНиколай Иванович(1727 — 11(23) октября 1802) — ярославский вице-губернатор с 30 января по 10 ноября 1797 г., ярославский губернатор с 11 декабря 1797 по 8 января 1799 гг.

Дворянский род Аксаковых(в старину Оксаковых) происходил от знатного варяга Шимона, при-нявшего в крещении имя Симона Африкановича. Он прибыл в Киев в 1027 г. Члены этой фамилии в допетровское время занимали различные должности, служили воеводами, стряпчими, были в московских дворянах и получали за свою службу поместья от московских государей. Продолжали государственную службу представители этого рода и в XVIII столетии.

Николай Иванович Аксаков родился в 1727 г. Сначала состоял на военной службе. Армейскую карьеру начал рядовым в драгунском Троицком полку 6 июля 1742 г., то есть с пятнадцати лет. Его военная карьера складывалась не слишком удачно. Только 30 октября 1753 г. он стал прапорщиком, еще через два года был произведен в подпоручики. К 1758 г. Н. И. Аксаков дослужился до капитана, все четыре года до этого назначения он находился вместе со своим корпусом. В 1756 г. началась Семилетняя война, и Н. И. Аксакову довелось участвовать в военных действиях на территории Пруссии. Однако еще до окончания войны 24 марта 1760 г. он оставил армию и был уволен в гражданскую службу с чином 8-го класса.

Вся гражданская жизнь Н. И. Аксакова была связана с Ярославским краем. 1 января 1761 г. Н. И. Аксаков был назначен воеводой в город Романов, которым управлял семнадцать лет. За это время он проявил административные способности, умение вести дела. Особенно удачлив был Николай Иванович в увеличении прибылей казны. Например, он смог поднять доход от питейных заведений по городу и уезду на 14 466 руб. 58 ¾ коп. в год, что по тем временам представляло весьма внушительную сумму.

В 1775 г. ему было поручено произвести расследование хищений из денежной казны Костромской провинции. Н. И. Аксаков не только нашел виновных, но и вернул в казну деньги, которые считались похищенными. Своими умелыми действиями он отличился также во время эпидемии чумы в 1771 г., смог быстро ликвидировать ее в г. Романове и тем самым обратил на себя внимание правительства.

Долгая примерная служба романовского воеводы побудила первого наместника А.П. Мельгунова включить его в состав новых органов губернского управления. Н. И. Аксаков 27 августа 1777 г. был назначен советником ярославского наместнического правления. Спустя восемь лет, 12 марта 1785 г., он стал председателем ярославской гражданской палаты. В 1793 г. Николай Иванович был произведен в действительные статские советники.

Вершиной гражданской карьеры Н. И. Аксакова стало его дальнейшее продвижение по службе в период правления Павла I. Он был назначен ярославским вице-губернатором 30 января 1797 г. Уже 14 октября последовал указ о производстве Н. И. Аксакова в тайные советники, а 10 ноября 1797 г. он был назначен смоленским губернатором. Но прежде чем он успел выехать к новому месту службы, что в его довольно преклонном возрасте было сложно сделать быстро, последовал приказ остаться в Ярославской губернии. 11 декабря 1797 г. Николай Иванович Аксаков сменил на посту ярославского губернатора недолго пробывшего здесь Л.В. Тредьяковского . За долгую исправную службу 5 апреля 1797 г. Н. И. Аксакову было пожаловано императором 300 душ в Медынском уезде.

Вскоре после того как Н. И. Аксаков занял свой новый пост, в Ярославль пришло известие о намерении Павла I посетить губернию на обратном пути из Казани в Санкт- Петербург. Эта новость сильно встревожила Аксакова и всю местную администрацию. От генерал-прокурора князя Алексея Борисовича Куракина 11 февраля 1798 г. пришло письмо на имя губернатора, которое обязывало его заблаговременно принять необходимые меры, чтобы император нигде не встречал задержек по пути следования.

Однако маршрут путешествия по губернии был выбран очень рискованный: через Ярославль, Рыбинск, с. Березово, д. Красное, д. Большой Двор и далее до Устюжны. Павел I мог просто утонуть в болотах вместе со свитой и сыновьями Александром и Константином, так как летом предстояло продвигаться по зимнему пути, по которому в теплое время года не ездили. Однако никто не решался доложить императору об этом, поскольку Павел I не терпел никаких возражений.

В такой сложной ситуации Аксаков не сразу решил, что делать. Прежде всего он передал вопрос в ярославское наместническое правление, а оно, в свою очередь, отправило губернского землемера И. Коренева искать безопасную дорогу. С жителей собирали письменные показания о местных дорогах, но это не делало их лучше.

Вскоре Н. И. Аксаков сообщил князю Куракину, что нельзя точно исполнить волю государя, так как часть дороги полностью непроходима. Во все уездные города были отправлены указы о скором посещении Павла I. Особенно строгие меры предписывалось принимать против пьянства, которое император не выносил.

По согласованию с И. Кореневым Н. И. Аксаков предлагал ехать от Рыбинска к Мологе, через селения Дубец, Брейтово и Горинское по направлению к Весьегонску. Весной всеми силами начали чинить эту дорогу. Крестьяне строили мосты, наводили гати, рыли канавы. Работы были закончены к началу июня 1798 г., и, к счастью, император согласился на этот маршрут. На въезде в Рыбинск даже снесли ветхие дома и кабак, чтобы они не портили общего вида.

В Ярославской губернии остановки государя были намечены в с. Туношна, городах Ярославле и Романове, д. Киндяки, городах Рыбинске, Мологе, д. Дубец, с. Брейтово и с. Горинское. На каждой станции готовили 250 лошадей с ямщиками и упряжью, затем число лошадей увеличили до 535. Их приходилось собирать по всей губернии. Высочайший поезд состоял из 4-х карет, принадлежавших семье императора, 37-ми карет свиты и двух кибиток.

Князь Куракин в письме от 6 апреля 1798 г. сообщил Н. И. Аксакову высочайшее повеление« не делать никаких по дорогам приготовлений и всего такого, чтобы на нарядную встречу походило». Губернатор получил приказ« самому оставаться при своем месте и прочим губернским чиновникам строжайше воспретить делать встречи, а чтобы все они находились при должностях». Но одновременно Н. И. Аксакову было поручено заготовить огромное количество кухонной посуды, мебели и продуктов — на 60 персон. Уездные предводители дворянства писали губернатору о своих проблемах с поиском лимонов, спаржи и шампиньонов, на что Аксаков отвечал так: «Вещи неминуемо нужные можете благоразумием своим отыскать и из других мест… А переписываться некогда». На всем пути следования императора народу было запрещено кричать« ура».

Наконец 4 июня 1798 г. Павел I прибыл в Ярославль. Его встречали губернатор, архиепископ Арсений(Верещагин), все высшие гражданские чиновники губернии и духовенство. Для императора был приготовлен деревянный дом, в котором раньше жили ярославские генерал-губернаторы. В тот же день Н. И. Аксаков был награжден орденом св. Анны первой степени, так что, судя по всему, государю понравился прием, оказанный ему в Ярославле. Для десяти человек был устроен торжественный обед по случаю награждения губернатора. Ярославский и Ростовский архиепископ Арсений вспоминал: «Государь изволил разговаривать со мной о разных материях; а после стола пили кофей».

Посещение Ярославля Павлом I совпало с днем рождения великого князя Константина, и в городе отмечался праздник ярославских чудотворцев Василия и Константина, похороненных в Успенском кафедральном соборе . В.Д. Санковский воспел это событие в своих стихах. Император по случаю праздника слушал в соборе божественную литургию и молебен. Потом он посетил Архиерейский дом и молился там перед ракой с мощами святых князей Федора, Давида и Константина . Находясь в Ярославле, он отправил рескрипт архимандриту Толгского монастыря Августину и пожаловал полную бархатную ризницу для соборного священнослужения. Вся утварь была сделана из темно-зеленого бархата, вышита золотом и подложена белым атласом.

12 июня Павел с сыновьями уже был в Рыбинске, но пробыл там недолго. Горожане поднесли ему хлеб-соль и рыбу. Ночевал император в Мологе. А когда он проезжал через Брейтово, местные крестьяне подали Павлу I жалобу на помещика И.Я. Мусин-Пушкина . После разговора с крестьянами Павел решил, что« им земля не следует по писцовым книгам и межеванью». Так закончился визит императора в Ярославскую губернию.

Еще одним важным мероприятием, проводившимся в губернии при Н. И. Аксакове, было составление топографических описаний края. Внимание к этому при Павле I было обусловлено ревизией 1795 г. и новыми административно-территориальными реформами 1796 -1797 гг. В 1799 г. было подготовлено одно из 9 известных на сегодня рукописных топографических описаний Ярославской губернии, его подписали губернатор Николай Аксаков и губернский землемер Иван Коренев. В этом описании за-фиксировано географическое расположение губернии, охарактеризованы ее леса и водоемы, животный мир и рыбы. Площадь губернии определена в три с лишним тысячи квадратных десятин, а население — 796 147 душ обоего пола. Отмечено также, что« жители ведут жизнь здоровую, но умирают между 60 и 50 лет от рождения своего».

Николай Иванович Аксаков оставался на посту ярославского губернатора чуть больше года. 8 января 1799 г. Павел назначил на это место его сына Михаила Николаевича Аксакова . Однако Николай Иванович не сразу сдал дела — несколько месяцев он продолжал исполнять обязанности губернатора. 28 октября 1800 г. Николай Иванович Аксаков получил чин действительного тайного советника.

Н.И. Аксаков был женат два раза. От брака с первой женой, Февронией, имел сына Михаила и дочь Анну, вышедшую замуж за майора Ярославова, а от брака с Анной Петровной у него родились две дочери — Мария и Александра, вышедшая за князя П. П. Мещерского.

Николай Иванович умер 11 октября 1802 г. и был похоронен в Толгском монастыре. Рядом с ним много позднее были похоронены жена Анна Петровна и сын Михаил Николаевич Аксаковы. За свое недолгое губернаторство Н. И. Аксаков смог оставить память о себе как о «добром и распорядительном» правителе.

Аксаковский историко-культурный центр "Надеждино"

Село Надеждино - родовая вотчина семьи Аксаковых. Еще в 60-х гг. XVIII века муж двоюродной бабушки С.Т.Аксакова - М.М.Куроедов «купил у башкирцев по урочищам примерно более 20 тыс. чернозему...», перевез сюда крепостных крестьян из Симбирской губернии и основал деревню, назвав ее именем своей жены - Надежды. Михаил Максимович Куроедов отстроил здесь каменную церковь и усадебный дом.

После смерти двоюродной бабушки С.Т.Аксакова Н.И.Куроедовой село Надеждино перешло во владение отцу писателя Тимофею Степановичу. В 1821 г. он выделил усадьбу Надеждино Сергею Тимофеевичу для проживания в ней с семьей и под полную хозяйскую опеку.

После смерти Сергея Тимофеевича в 1859 году его имение унаследовал сын Григорий Сергеевич, а с 1892 года «владельцами Надеждинской усадьбы и близлежащих земель признаны наследники потомственного дворянина Г.С.Аксакова - Сергей Григорьевич и девица Ольга Григорьевна Аксаковы».

Ольга была любимой внучкой писателя, ей он посвятил «Детские годы Багрова-внука». Она свято хранила память и весь архив богато одаренной семьи Аксаковых.

Ольга Григорьевна пыталась, как могла, продлить жизнь аксаковской усадьбы в Надеждино и на принадлежавших ей землях за железной дорогой открыла кумысолечебницу для туберкулезных больных. Ныне это санаторий имени С.Т Аксакова.

Церковь во имя Святого великомученика Димитрия Солунского возведена М.М.Куроедовым в 1799 году. При храме в доме, построенном Г.С.Аксаковым, в 1879 году было открыто церковноприходское училище. Церковь действовала до 30-х годов XX века. Затем ее закрыли и отдали под зернохранилище. В 70-х годах склад ликвидировали и здание церкви, оказавшееся бесхозным, постепенно разрушалось.

К 200-летию С.ТАксакова Правительством Республики Башкортостан храм был восстановлен. Президентом фонда славянской письменности и культуры В.М.Клыковым церкви была подарена храмовая икона Дм.Солунского, Аксаковским фондом - напрестольное Евангелие XVIII века.

Восстановленный белокаменный храм и воссозданный дом семьи Аксаковых видны издалека. Хочется скорее прийти туда, где отдыхает душа, где остановилось время, и окунуться в историческую эпоху.
Село Надеждино неразрывно связано с именем замечательного русского писателя XIX века Сергея Тимофеевича Аксакова и его сыновей - Ивана и Константина, поэтов, публицистов, общественных деятелей и литераторов, Григория - уфимского губернатора и его дочери Ольги Григорьевны Аксаковой.
28 сентября 2002 года по Указу Президента Республики Башкортостан здесь был открыт Аксаковский историко-культурный центр «Село Надеждино». Основу центра составили Дмитриевский храм и воссозданный усадебный дом писателя, в котором был открыт Музей семьи Аксаковых.
Ныне в Аксаковском историко-культурном центре проводятся традиционные народные праздники Рождество и Масленица, Дни славянской письменности и культуры, Международный Аксаковский праздник.
Администрация муниципального района Белебеевский район Республики Башкортостан при участии Министерства культуры и национальной политики РБ, Аксаковского фонда строит школы народных промыслов.

Важным историко-культурным объектом центра считается Дом-музей семьи Аксаковых. Музей состоит из четырех экспозиционных залов, каждый из которых посвя­щен решению конкретных просветительских задач.

ПРЕДАНИЯ СТАРИНЫ ГЛУБОКОЙ. РОЗОВАЯ ГОСТИНАЯ

Этот зал посвящен XIX веку и показывает восприятие окружающего мира и своего рода глазами юного Сережи. В его семейной истории сплетаются два мощных полюса общественной жизни XVIII века - безграничная власть, доходящая до самодурства в лице М.М.Куроедова, и духовная мощь сильных нравственных натур - созидателей в лице деда Степана Михайловича Аксакова.

Существует красивая легенда, что предок Аксакова Шмон, а при крещении названный Симоном, выехал в 1027 году к Великому Князю Ярославу Владимировичу в Киев из Варяжской семьи. Но документально установлено, что пошли Аксаковы от тысяцкого Ивана Каляты, Ивана Аксака (прозванного так за хромоту, ибо «аксак» в переводе с тюркских языков-«хромой»), сына Вельямина, вышедшего из Золотой Орды при хане Узбеке.

СЕМЕЙНАЯ ИДИЛЛИЯ

Зал посвящен 20-м годам XIX века. Это небольшая комната, красоту и необычность которой придают высокие окна-двери, выходящие на светлую, уютную террасу.

Сергей Тимофеевич в 1821 г. поселился в Надеждино со своей семьей. Здесь много читали вслух и по памяти, устраивали детские костюмированные праздники. Излюбленным чтением в семье были книги по истории Российского государства, Римской империи, библейских сюжетов.

В этом зале представлены женский столик со старинной шкатулкой для рукоделия, образцы вышивок из дамских альбомов и рамочки с гербариями.

В углу стоит огромное мягкое кресло и уютная скамеечка для ног. Кажется, что Сергей Тимофеевич только поднялся с него и на минутку вышел.

Воспоминания об усадьбе

Этот зал находится в центре дома и всех экспозиций представляет собой собирательный образ усадьбы.
В экспозиции представлены портреты знаменитых сыновей писателя: Константина и Ивана, большой портрет Сергея Тимофеевича (работы Н.Куприянова). В витринах - книги, научные труды Константина Сергеевича и Ивана Сергеевича.

Иван Сергеевич Аксаков, младший сын писателя, который впоследствии стал известным общественным деятелем, писателем, публицистом, славянофилом, родился в Надеждино в 1923 г. Он был крещен в Дмитриевском храме.

ПОСЛЕДНИЕ ВЛАДЕЛЬЦЫ ИМЕНИЯ. БОЛЬШАЯ ГОСТИНАЯ.

Зал посвящен среднему сыну писателя Григорию Сергеевичу и внучке Ольге Григорьевне Аксаковым.

После смерти С.Т.Аксакова в 1859 году имение унаследовал сын Григорий Сергеевич. С 1861 по 1867 год он был гражданским губернатором в Уфе.
В 1867 году его назначили губернатором Самары. В 1982 году, после смерти отца Григория Сергеевича, владельцами Надеждинской усадьбы и близ лежащих земель стали Сергей Григорьевич и Ольга Григорьевна.
В этом зале представлены большое количество фотографий потомков аксаковского рода. В центре расположен мебельный гарнитур орехового дерева на 12 предметов, подаренный родственником Аксаковых - В.Ю. Матвеевым.

Международный Аксаковский праздник

Традиционно каждый год в сентябре проходит Международный Аксаковский праздник, в котором принимают участие все жители "земли благословенной".
На улице Аксакова разворачивается настоящее народное гуляние. Оформляются импровизированные национальные дворики с традиционной кухней, изделиями декоративно-прикладного искусства. Национальный колорит присутствует в приветственных песнях и угощениях, в народных танцах и простом общении участников с гостями и зрителями. И все сливается в единый Хоровод Дружбы.
Далее действие переходит на территорию усадьбы. Здесь гостей встречают коллективы народного творчества величальными песнями и в сопровождении Настеньки проходят в Дмитриевский храм по импровизированному коридору молодого поколения аксаковцев.
После службы в храме гости проходят в Музей семьи Аксаковых. Участники праздника посещают музыкальный салон и окунаются в сказку "Аленький цветочек".
По традиции гости праздника высаживают деревца липы, туи, каштана, кедра, рябины. И через несколько лет в усадьбе зашумит парк в память о великой семье Аксаковых.